Демонстративно стряхнув сначала с себя, потом с меня снег на чистый пол, постучав сапогами, оставляя грязные разводы, Дарахар снял с меня плащ, закинул его на одну из статуй. И, подхватив меня под руку, понесся туда, откуда доносились голоса.
Я даже кожей ощущала, как струится сейчас магия внутри дракона, как полыхает огонь. Понимала, что сейчас тут точно будет не встреча старых друзей. Но не пыталась образумить Дара. Он не из тех, кто действует бездумно. И если кого-то коснется его гнев, уверена на все сто, это будет заслуженно.
Дракон стремительно несся вперед, распахивая перед собой двери заранее взмахом руки. Створки оглушительно грохотали. Шаги мужчины становились всё громче. Чётче. Казалось, он становится тяжелее.
Мы пролетели сквозь гостиную, такую же «шикарную» и нелепую, как холл, утопающую в бесчисленном множестве золота, украшений и парчи. В следующей комнате спугнули стайку слуг, которые несли подносы к хозяевам и их гостям. Ещё одна комната осталась позади, когда мы наконец-то влетели в зимний сад, утопающий в зелени, где и сидели все собравшиеся тут.
Всё происходящее здесь и сейчас мне захотелось охарактеризовать одной фразой: «Пир во время чумы». Дамы и кавалеры в дорогих нарядах, обвешенные драгоценностями. Сидят в зимнем саду, засаженном сотнями экзотических растений. Перед ними накрыт шикарный стол с различными яствами, буквально треща по швам от деликатесов и изысканных вин. Посуда из золота, серебра. Хрустальные фужеры. Кубки из драгоценных металлов, украшенных крупными рубинами… И счастливые донельзя лица гостей. Которым абсолютно плевать, что творится там, в городе.
От сильного гнева у меня перехватило дыхание. Синие языки пламени лизнули кожу и, встретившись с алыми Дарахара, перемешались в фиолетовое зарево.
Нашего появления никто из собравшихся не ожидал. И не сразу довольные улыбки сошли с их лиц. Их не смутил даже огонь на наших с драконом ладонях. Только когда гости рассмотрели лицо Дарахара, я увидела страх в их глазах, который превратился в искренний ужас.
Волосы дракона шевелились от потоков силы, которые от него исходили. Глаза сверкали золотом. Но само выражение лица было надменным и непроницаемым.
Ворвавшись в сад, мужчина замер. Медленно обвел тяжелым взглядом всех собравшихся, а их было около тридцати. Дождался, когда радость с их лиц исчезнет. И только тогда произнес ледяным голосом, источающим холодное презрение:
— Господа послы. Их законные супруги. Любовницы, содержанки. И прочий непонятный сброд. Рад приветствовать всех вас, — и было это сказано так, будто это они к нему сейчас без спроса в гости приперлись.