— Ты! — раздался приказной тон Дарахара, непонятно к кому обращенный, а я ещё крепче прильнула к нему, тая последнюю надежду, что он не передаст меня в лапы поверенного. Но случилось худшее — Рах внезапно остановился.
— Что тебе… путник, — потянуло нестерпимым холодом от голоса Ледышки. Моё сердце сковало льдом, я сильнее сжала руки, которые лежали на талии мужчины.
— Ты посмел въехать в город на мерзких оттахарах? — сердце застучало быстрее, когда я поняла, что эти двое друг с другом не знакомы! — Уводи этих тварей, фаэр, пока я добрый и не превратил их в пепел.
— Убирайся, — процедил Ледышка совсем рядом. — Пока ещё жив… глупый путник.
— Думаешь, я шучу, — в тяжелом приказном тоне Дарахара прорезалась едкая насмешка. А Рах с такой силой стукнул огромным копытом, что я лязгнула зубами от сотрясшей дрожи. — И ты мешаешь мне проехать…
— Мне плевать…
— Вот и поговорили, — «мой» мужчина небрежно пожал плечами, я ощутила, как заходили тугие мышцы под черной рубашкой из тонкой ткани.
Народ на площади благоговейно выдохнул.
А «отморозок» воскликнул обескураженно:
— Баш… Га! — и впервые я услышала в его голосе хоть какие-то эмоции, если не считать момента перед его триумфальным удалением из церкви, после моего театрального представления. Однако тогда он был зол, а тут что-то новенькое… Да ещё и горожане как-то оживились, загомонили.
Что же произошло, раз у Ледышки такие эмоции?! Но смелости мне не хватило отлепиться от горячего тела Дарахара и посмотреть.
— Башкой своей отмороженной нужно было думать прежде. Перед тем, как решил въехать сюда на оттахарах и посмел перечить. Мне. Фаэр, — начав говорить пренебрежительно, закончил Дарахар с такой ужасающей интонацией, что даже у меня внутри от страха всё сжалось. Казалось, он с легкостью только словами способен раздавить всех вокруг.
— Хар…
— Отдашь приказ своим шавкам напасть, — перебил он поверенного, — и их ждет участь куда хуже, чем твоих оттахаров. Это первое и последнее предупреждение. И больше не смей никогда вставать на моем пути и показываться на глаза, фаэр, — договорил Дарахар, и орилик опять важно поцокал куда-то.
Я же, не сдержав рвущееся наружу любопытство, немного повернула голову и одним глазом посмотрела в сторону, откуда доносился голос поверенного.
Моя челюсть невольно отвисла.
От четырех «коней» и правда остались лишь горстки пепла на мостовой. Подельники Ледышки застыли в нерешительности у кареты, а главный «отморозок», сложив руки на груди, смотрел на нас. Точнее, его капюшон был направлен в нашу сторону.
Боясь встретиться с ним взглядом, я снова прильнула к Дарахару, что отвешивал легкие, шутовские поклоны горожанам, которые по какой-то причине ему все громко аплодировали.