— А где Адочка? Гуляет? — вот ещё один признак эпохи, совсем маленькие дети могут играть на улице без пригляда взрослых. Обидеть их могут только другие дети, но тут вступает в дело территориальная солидарность. В своём дворе могут только поссориться и даже подраться, что в самом фатальном случае кончается тем, что проигравший с плачем убегает домой жаловаться мамочке. Победитель дискуссии, кстати, тоже сматывает удочки. На всякий случай.
На мой вопрос стоящий на выходе из прихожей Борька ехидно усмехается. Шура тоже загадочно улыбается.
— Она на тебя обиделась, — жена улыбается всё больше, Борька откровенно ржёт.
Несколько часов назад.
— Пургу ты гонишь, Адка, — выдаёт главный спорщик Митька, — не может такого быть!
Компания пятиклашек весело то ли идёт, то ли скачет по весенней улице. Ада возмущается, её поддерживает подружка Вилена.
— И ничего не пурга! Мне папа сказал!
— Её папа, знаешь кто? — со значением поддакивает Вилена.
— Давайте посчитаем, — предлагает Антон, почти отличник и любитель шахмат, — восемьдесят тысяч красноармейцев…
— Восемьдесят две тысячи пятьсот двадцать четыре! — запальчиво кричит Адочка.
— Ну, я примерно. Как нас Николай Васильевич учил оценку делать? Протяжённость границы… ну, примерно четыреста километров. Разделим на восемьдесят тысяч, — рассуждает Антон, немного задумывается и выдаёт ответ, — получается, пять метров на каждого красноармейца. Двести человек на километр.
— Двести красноармейцев это сила, — утверждает Вилена. Ада смотрит с благодарностью. Митьке хочется поспорить и с Антоном, но необходимость высчитывать деление хоть и круглых, но таких больших чисел, останавливает его страсть к спорам.
— А если на этом километре пойдут в наступление десять танков? — доходит до неприятного вопроса Антон, — а если сто?
— Как будто у нас нет танков, — пренебрежительно поводит плечиком Вилена.
Антон впадает в задумчивость и выпадает из разговора. Слишком много неизвестных, чтобы однозначно решить задачу, но сделать такой вывод он не торопится.
— Да ерунда это! — безапелляционно вступает в бой Митька, — мне папа говорил, что в дивизии десять тысяч человек. У нас что, только восемь дивизий?!
— Правильно! — вступает до сих пор молчавший Андрейка. Говорил этот парнишка редко, но метко.
— Вы что, правда, думаете, что генерал вот так взял и выдал военную тайну этой болтушке? — продолжает Андрейка, кивая на Адочку, — да, как же! А она сразу всё всем рассказала.
— И самой первой, Виленке, — вворачивает Митька, заранее отпрыгивая от замахнувшейся на него девочки, — Виленка, съешь пенку!