Один командир поднял руку, генерал разрешил.
— В общих чертах, всё понятно, товарищ генерал армии. Но где мы возьмём учителей немецкого языка?
— Вы сами ответили на свой вопрос. Где водятся учителя? В школах, конечно. Учителям за занятия будем платить, тут вопросов нет. Среди ваших красноармейцев и командиров могут оказаться владеющие языком. Могут отыскаться среди местных жителей. Ищите.
Генерал отпускает командиров, толпясь, они выходят из зала. Павлов остаётся в одиночестве в одиночестве, потирая виски пальцами. Что у нас дальше? Артиллеристы, зенитчики, лётчики. Их оставил на десерт. Боги войны и неба должны сказать своё огненное слово. Начертать его в небесах трассерами снарядов и ракет. Из раздумий его выводит вошедший наряд солдат, прибывший для уборки помещения. Генерал уходит в штаб, в кабинете занимает родной стол.
Время до часа икс, который знает только он, Кирилл Арсеньевич, — даже своему генералу этого не говорил, — сокращается как шагреневая кожа. Он может не успеть! — пронзает пугающая мысль. До мороза в желудке. Не его мысль, Павлова.
— Да не паникуй ты, ради бога, — морщится Кирилл Арсеньевич, — а ещё боевой генерал…
— Когда начнётся война? — твёрдо спрашивает генерал, — мне надо знать точно.
— Обойдёшься… — и сразу Кирилл Арсеньевич передумал, уж больно напряжён генерал, — в третьей декаде июня. Немцы сами не знают, когда начнут. Сам знаешь, как это бывает. Сначала хотели в мае, чего-то там не успели подвезти. Пришлось перенести на 15 июня. Тоже что-то не успели сделать, опять перенесли… наша глубокая разведка будет в полном охерении. Но до конца июня они начнут.
Генерал ощутимо успокаивается. Февраль ушёл вместе с оторванными листами календаря. У него впереди почти четыре месяца…
— За четыре месяца можно многое сделать, — утешает его пенсионер, — По-крайней мере ты не совершишь идиотских ошибок, что допустил в моей истории. И нападение для тебя не будет неожиданным. В крайнем случае…
Кирилл Арсеньевич запинается и впадает в раздумья. Кое-что он упустил. Охо-хо, старость не радость. Надо ещё озадачить командиров особого вида игрой, боевые действия в полном окружении. А он только что отпустил всех командиров. Ладно, не всё сразу. Пусть сначала приведут свои части в порядок. А подсохнет грунт, тогда и поиграем.
— Ну, и чего ты замолчал? — вслух подозрительно спросил генерал.
— Не разговаривай со мной голосом! Кто услышит, запишет в сумасшедшие, — строго пресёк его пенсионер. После паузы предлагает:
— Давай позже. Мы оба устали…
— Давай. Но в общих чертах обрисуй сейчас, что ты задумал. А то я не усну.