Меня порадовала эта характеристика. Чудаки мне нравились — может, потому что они были моей противоположностью. Себя-то я считала практичной, приземленной и обыденной. До отвращения полной здравого смысла.
— А вот с кем вам следует быть поосторожнее, так это с местным богатеем. Корнелиус Роберваль его имя. Он владеет лесопилками и деревоперерабатывающими фабриками в округе. Тяжелый человек, неуступчивый. С юности такой, а уж как его жена умерла три года назад, так совсем ожесточился. Он — настоящий хозяин города. Если вы ему в чем-то не угодите или не сойдетесь с ним во взглядах, он в два счета позаботится, чтобы вас выставили прочь.
— Вряд ли это ему под силу. Меня прислал столичный Департамент образования и последнее слово будет за инспекторами, а не местным богатеем.
— У Роберваля есть связи в столице. Он жил там долгое время. Так что глядите в оба, милочка, — сказала дама с сочувствием. — Таким как вы, нужно пытаться угодить сильным мира сего.
— Всем угодить невозможно, — пробормотала я. Рассказы дамы о моем будущем доме огорчили меня. Суеверия, деспотичные и сумасбродные горожане...
Ладно, поживем — увидим. Может, не все так страшно.
— Как же вас родные в такую даль отпустили работать, одну-одинешеньку? — полюбопытствовала неугомонная попутчица.
— У меня нет родных, — ответила я, покривив душой. Но в самом деле: считать моего дядю и тетю родными после того, как они со мной поступили, я не желала.
— И жених ваш не возражал? — продолжала допытываться дама, мазнув взглядом по моему пальцу без обручального кольца.
— Жениха у меня тоже нет, — ответила я с отвращением.
Да, теперь жениха у меня тоже нет.
И я надеюсь, что бывший жених и родственники не объявятся по мою душу как минимум год, пока мне не исполнится двадцать пять. А там их притязания уже не страшны — закон будет на моей стороне.
Я опять вспомнила печальные события последних месяцев, и на следующие вопросы попутчицы отвечала рассеянно.
— Что будете детишкам преподавать? Математику?
— Нет, историю, словесность, рисование... и еще один новый курс, рекомендованный Департаментом.
— Что же вы окончили?
— Учительские курсы, а до этого училась в столичной академии, — ответила я, не задумываясь, и тут же поняла свою оплошность.
— В академии Одаренных? — на лице дамы тут же появилось опасливое выражение. Она сделала едва заметное движение, как будто хотела отодвинуться от меня подальше. — Так вы, оказывается, тоже из этих... ученых-колдунов? — ее голос разом стал холодным.
— Да, я сенситив. То есть, Одаренная, — сказала я мягко, не считая необходимым отрицать очевидное. Раз уж проболталась — нужно вести себя достойно. — Не стоит называть нас колдунами.