В испачканном сажей зеркале Морбед узрел не свое отражение, а бесплотный призрак Джахарры с пылающими глазами прямо перед ним. Справа от нее, сложив руки на груди, стоял призрак Эйдуса. Слева от него — Ворик с невозмутимым выражением на худом лице. Морбед заметил, что в нижней части зеркала не хватало большого сегмента. Глаза вора переместились левее, где он заметил недостающий осколок, который был прислонен к скрытому под простыней объекту. В нем отражался Кловис в полной броне и со скрытым лицом под затемненным шлемом.
Представление казалось более жутким из-за мягкого фиолетового свечения фонаря.
— Что..? — начал Морбед.
Призрак Джахарры заговорил, и Морбед услышал ее слова в своей голове. Эффект был обескураживающим.
— Я думаю, все предельно ясно, — отчитала она вора. — Несмотря на твои усилия, тебе так и не удалось от нас избавиться. На самом деле, произошло обратное. Все пятеро из нас теперь неразрывно связаны через реликвию, которую ты держишь в руках.
Морбед опустил глаза на фонарь, но, услышав натужный сиплый голос Ворика, посмотрел обратно:
— Хотя наши смертные оболочки более непригодны, наши души оказались заточены. Мы связаны с фонарем, а через него — с тобой.
В памяти всплыли слова старого моряка, прикинувшегося рыболовом: «Я слышал его голос в моей голове, как только мы ступили на остров».
Но ведь моряк был вне сомнений сумасшедшим!
— Этого не может быть, — вдруг сказал Морбед. — Я теряю разум.
Глаза Джахарры впились в само сущее вора.
— Это было бы неплохо, мм? Просто взять и забыть про нас, забыть про свои деяния.
— Мы доверяли тебе, — впервые за это время сказал Эйдус. — Зачем предавать нас?
— Он вор! — фыркнула Джахарра. — Чего еще мы могли ожидать?
— Сделанное тобой было бесчестным, — провозгласил Кловис.
— И что с того? Много вам дала честность? — выкрикнул в ответ Морбед. — К чему честь? — его голос стал тише. — На кладбищах полно места для павших благородной смертью.
Морбед устал, он чувствовал себя более выжатым, чем когда-либо в жизни. У него иссякли духовные, ментальные и физические силы.
— Да, я вор. Я краду. Я лгу. Я сбегаю и выживаю. И мне не стыдно за это.
— Но чувство вины тебе знакомо, — ответил Кловис.
— Нет! — запротестовал Морбед. — Чувство вины ничего не дает.
— Но, тем не менее, мы здесь, — настойчиво сказала Джахарра. — Ты слышал старика: он не чувствовал вину, поэтому призраки и не беспокоили его. Приведшего нас в это место моряка мучила совесть, которую вызвала смерть настоящего рыбака. Наше присутствие является подтверждением твоего раскаяния.