– Мы живем в крайне напряженном темпе, – сказала Кэрол. – Наша симпатическая нервная система постоянно перегружена. Зато мы можем управлять тем, как мы реагируем на стресс.
К сожалению, я осознал, что не смогу участвовать в программе Орниша. Я никак не мог приезжать в Нью-Джерси два раза в неделю в течение трех месяцев, а Кэрол с сожалением сообщила мне, что сокращенный вариант программы еще не запущен. Она пообещала прислать мне материалы, с помощью которых я мог бы самостоятельно начать работать с программой.
– Постарайтесь наслаждаться каждым днем, – сказала она, провожая меня к лифту. – Вместо того чтобы думать о прошлом или волноваться о будущем, фокусируйтесь на настоящем.
Я пообещал ей, что постараюсь соблюдать ее рекомендации. Потом я вышел на парковку, сел в машину и влился в пятничный поток машин в сторону Лонг-Айленда.
* * *
За последние пятьдесят лет кардиология, обгоняя иные сферы медицины, занимала лидирующие позиции в технологических новациях и развитии качества лечения. В этот «золотой век» произошла целая череда продляющих жизнь прорывов, многие из которых рассматривались в этой книге, такие как имплантируемые кардиостимуляторы и дефибрилляторы, коронарная ангиопластика, аортокоронарное шунтирование и пересадка сердца. Эти биомедицинские меры поддерживаются и превентивными инициативами здравоохранения, такими как продвижение отказа от курения, снижение давления и уровня холестерина.
В результате с моего рождения в 1968 году и до сегодняшнего дня смертность от сердечно-сосудистых заболеваний снизилась на 60 %. В истории медицины XX века мало что может сравниться с этой вдохновляющей статистикой.
В какой-то момент казалось, что рак собирается занять место болезней сердца в качестве первостепенной причины смерти в США, но этого не произошло. За последнее десятилетие темп снижения смертности от сердечно-сосудистых заболеваний существенно замедлился, и произошло это по целому ряду причин. Количество курильщиков перестало снижаться. Американцев с ожирением стало больше. Прогнозируется, что в течение следующих двадцати пяти лет диабетиков станет почти в два раза больше. Хотя я подозреваю, что есть и иная причина, по которой смертность почти перестала снижаться.
Возможно, кардиология в том виде, в каком она существует сегодня, просто достигла предела того, что она может сделать для продления жизни.
Для таких первопроходцев, как Уолт Лиллехай, Андреас Грунтциг и Мишель Мировски, это предположение показалось бы ересью, но сегодня это сложно отрицать. Закон убывающей доходности актуален для всех сфер деятельности человека, и сердечно-сосудистая медицина не исключение. К примеру, с тех пор как тромбоз коронарных артерий был признан первостепенной причиной большинства сердечных приступов, кардиологи приняли на веру то, что предельно стремительное лечение такого тромбоза повышает вероятность выживания пациента. Постулат оперативности гласит: «Время – мышцы», то есть чем быстрее проблема будет решена, тем лучше. Вместе с тем исследование почти 100 000 пациентов, опубликованное в «Медицинском журнале Новой Англии» в 2013 году, показало, что сокращение времени «от двери до баллона», то есть от поступления пациента в больницу до восстановления коронарного кровообращения баллонной ангиопластикой, не повышало внутрибольничную выживаемость. Среднее время «от двери до баллона» за период исследования снизилось с восьмидесяти трех до шестидесяти семи минут, но вероятность краткосрочной смертности от этого не понизилась.