Феликс некоторое время молчит.
Я перебираю в уме, не забыла ли я о чём-то сказать, предупредить. Все названия и имена, какие вспомнила, я записала на бумагу и отдала вместе с чеками.
Карета, покачиваясь, катится по ночным улицам. Тихо стучат колёса по мостовой. Я наедине с мужчиной, привлекательным не только внешностью, что, чесно говоря, само по себе ничтожно. Разве я, красавцев не видела? Феликс привлекает умом, характером, а особенно преданностью семье, и не важно что в семью входит только его сестра. От поездки веет романтикой…
— Спасибо, моя госпожа, — благодарит Феликс.
И прежде, чем я успеваю спросить, за что именно, он открывает дверцу и спрыгивает на ходу.
— Феликс! — испуганно вскрикиваю я одновременно с хлопком дверцы. Оклик он не слышит…
Я приникаю к окну, но успеваю только заметить смазанный силуэт человека, скрывающегося в проулке. Накатывает странне ощущение то ли потерянности, то ли одиночества. Я смотрю в ночь, пока карета не заворачивает. Отвернувшись, я мысленно фыркаю. Питомец, надо же! Ничего, я второго рыцаря завела.
Карета замедляется, я узнаю свет башен дворца и выкидываю из головы всякие глупости. Феликс взрослый мальчик и сможет о себе позаботиться, тем более я недвусмысленно сказала, что его безопасность прежде всего. Карета останавливается, лакей открывает дверцу и помогает мне выйти. Второй лакей держит фонарь.
Я вхожу в замок.
— Вваше высочество, — какой сюрприз, меня встречает Рыжик собственной персоной. Я, естественно, вспомнила, как зовут папиного помощника, но мысленно продолжаю звать его кличкой, которую дала после перерождение.
— Хм?
Я понимаю, зачем он здесь, но жду, когда он скажет.
— Вас вызывает император, принцесса.
У-у-у… Раньше папа всегда приглашал.
Это всё степняки виноваты! Если бы не шаман, папа бы ничего не узнал о моей вылазке.
Папа до сих пор кабинете. Из-за меня. Не в смысле вылазки, а в смысле, что святилище степняков в столице — это не то, что его императорское величество может игнорировать до утра. Он слушает поступающие доклады. Я тоже с удовольствием послушаю. Если папа уши не открутит…
— Её вы…
Я совсем не по-королевски протискиваюсь мимо Рыжика, и он захлопывает рот, не закончив объявления.
— Ваше высочество, — привестсвует меня папа.
Скверно…
Я взмахом отсылаю Рыжика, и он понятливо закрывает дверь, оставляя нас наедине.
— Прости, что заставила волноваться. Я не хотела доставлять неприятности. В своё оправдание хочу сказать, что я ни секунды не была в опасности.
Наглая ложь, разумеется, но никто не помешает мне рассказать, как я разобралась с вражеским шаманом одной левой, прихлопнула, как навозного жука или кто там в степях водится. Даже сам шаман не помешает! А для репутации ложь вообще полезна. Доброй принцессы из меня не получится, и на поле благотворительности мне императрицу никогда не превзойти. Значит из капризной малолетки надо вырастать в принцессу-защитницу. Я почти тянусь, чтобы погладить скрытый под воротом амулет, но останавливаю движение. Пока рассказывать о броне не время.