— Кэтти, я планирую представлять тебя как свою фрейлину. Что ты об этом думаешь?
— Ваше высочество! — Кэтти пугается ещё больше. — Вы, наверное, шутите? Какая же из меня фрейлина?
— Полезная, — хмыкаю я.
Кэтти открывает рот с явным намерением возразить, но агументов против полезности не находит.
— Я совсем не гожусь, — тон просящий, Кэтти даже не пытается отказать, прощупать границы дозволенного.
— Завтра я отправляюсь в загородную поездку, возьму лишь нескольких сопровождающих. Тебя — обязательно, потому что без меня тебя во дворце попытаются достать. У тебя будет около месяца, чтобы освоиться в новом положении, леди Шесс.
За разговором я почти выпила свой чай, чашка Кэтти полная.
— Вы нас… больше не отпустите?
Что-что, а делать правильные выводы она умеет.
— Кэтти, твой брат заключил со мной сделку, в обмен на твою безопасность он поступил ко мне на службу, стал моим личным рыцарем. Я обещала позаботиься о твоём благополучии. Я не стану препятствовать, если ты захочешь вернуться в провинцию, но я искренне не монимаю, зачем.
— Я бы хотела посоветоваться с братом.
— Не в ближайшее вемя. Я отослала Феликса с поручением.
— Вот как…, — Кэтти сникает.
В дверь раздаётся лёгкий стук, в будуар возвращаеся моя горничная. Одна. Я вопросительно приподнимаю бровь.
— Прошу прощения, ваше высочество. Привести служанку тихо не получится. Прямо сейчас она проводит время в покоях младшего принца, — горничная замечает, какой чай я пью. — Ваше высочество!
Я усмехаюсь, нарочито медленно допиваю и поднимаюсь:
— Доброй ночи, девочки.
Помощь в спальне мне не нужна.
Потому что я не утерплю. Я хочу познакомиться с легендарным амулетом как можно скорее.
В хрониках упоминалось, что амулет капризный и далеко не каждого готов признать хозяином, может заупрямиться и остаться на шее бесполезным камнем. У меня хорошие шансы. Амулет, если мои догадки верны, очень долго оставался в степях, и есть надежда, что он признает любого имперца, тем более кровь правящей династии.
Я осторожно снимаю кулон с шеи, опускаю на ладонь и провожу пальцем по острым алым граням. Ничего не происходит, некоторое время я глажу камень. Я не уверена, что стоит давить и пытаться установить связь с камнем грубой силой. Оставлю на крайний случай… Камень будто мысли подслушивает. Палец обжигает болью. Разрез получается неожиданно глубокий, кровь буквально затопляет камень, пачкает золото. Несмотря на саднящую боль, я расплываюсь в улыбке — амулет, как я и ожидала, меня признал.
Снова надев на шею, я касаюсь камня здоровым пальцем и поворачиваюсь к зеркалу. По идее, в случае опасности камень среагирует сам и опередит летящий в спину кинжал.