— Карим! — шиплю на него.
— Забудь, Кать! Им что не говори, всё перекрутят и сделают из меня монстра. Легче им сказать то, что они хотят слышать, чем что-то доказать.
— А как же твоя карьера? — обеспокоенно интересуюсь.
— Там я всё уладил, — успокаивает он меня. — На редкость понимающие будущие компаньоны попались. Но вскоре они с жёнами придут к нам на ужин. Тебе надо будет организовать всё хорошо и красиво. Но я знаю, что ты справишься с этой важной миссией.
— А…
— Ах да! Документы о нашем браке уже готовы! Надо тебе только одну подпись поставить. Как только ты её поставишь — станешь мне сразу женой.
— Эмм...
— Свадьбу потом сыграем, когда ты родишь и твоя Алиса тоже, — не даёт мне и слова вставить.
— Ты знаешь?! Дедушка! — сразу понимаю, кто ему сказал.
— Я давно знаю, Кис, — хохочет Карим. — Я ведь прав, что без Алисы и Мириам ты свадьбы не хочешь? А первая до рождения ребёнка в Россию не вернётся?
— Карим! С тобой жить — никаких секретов не сохранишь! — хнычу, а он смеётся. — Только никому не говори!
— Я буду молчать!
Глава 25
Полгода спустя
Катя
— Кис, ну это… — тянет Карим, скептически оглядывая фотозону. — Это как-то…
— Сейчас такое модно, — настаиваю на своём, продолжая его тащить к подвесным качелям. — Мне рожать со дня на день! А я хочу семейные фотографии с животиком.
Ну, как сказать, животиком… животищем! Он у меня такой огромный, словно там десять слонят. А там только маленькая принцесса моего любимого мужа, с которой он болтает чаще, чем со мной.
Ревную ли я? Совсем немного, но уже привыкла.
— Я думал, тебе той фотосессии с подсолнухами хватило, — напоминает, а я закатываю глаза.
Карим совсем не любит фотографироваться. Ни для прессы, ни для меня, ни даже для себя. А я хочу память иметь. О счастливых мгновениях, которые, возможно, один раз в жизни испытываю.
На своих мы с Каримом вряд ли решимся, но вот мысль о том, чтобы усыновить мальчика, последний месяц у нас самая обсуждаемая. Думаем, вот исполнится малышке год-два и возьмём.
Да и дедушка поддерживает и обещает всячески помогать. И с малышкой, и с мальчиком. Он ведь всегда о сыне мечтал, а у него вначале дочь, потом внучка, а затем правнучка.
— Нет, — немного хнычу, надув губки перед Каримом. — Я там одна! А сейчас хочу с тобой. Ты смотри, какой у меня красивый! В костюме! — смахиваю с плеч мужа невидимую пылинку. — В галстуке, — поправляю ткань на его шее и одаряю улыбкой. — Так ведь?
— Киса, Киса, — вздыхает и в течение пятнадцати минут даёт фотографу и мне себя помучить.
Злится, нервничает, психует, причитает, но смиренно позирует.