Шейн вновь ощутил дрожь, которая, казалось, была вызвана глубокими воспоминаниями бывшего владельца тела. Все эти мысли и чувства были настолько сильными, что даже не верилось в реальность происходящего.
«Да, не. Быть этого не может».
Прозвучал очередной скрип дверей, а следом и стук женских каблуков. Повернув голову ко входу в столовую, Шейн увидел медленно приближавшуюся женщину. Шанна, глава семейства Дориан, медленно вошла в помещение.
Как и у Джулианы, волосы ее были волнистыми. Они спускались по ее плечам, спадая до самой поясницы. Пухлые губы и большие фиалковые глаза, передавшиеся обеим дочерям, придавали ее внешности какой-то кукольный вид. Несмотря на возраст и количество родов, выглядела она привлекательно, и добивалась она этого явно не без святой магии. Открытое платье с глубоким вырезом подчеркивало ее фигуру так, чтобы передать все чарующие изгибы.
В полном молчании женщина вошла в комнату и, миновав Шейна, направилась к противоположному концу стола. Следом за Шанной в комнату начали входить и слуги, разносившие еду.
— Ваш отец, — заговорила женщина, стоило ей только присесть, — сейчас на приеме у королевы, и вернется он не скоро.
Шейн косо взглянул на Шанну, но вновь всего лишь на мгновение. Слуги, вошедшие в столовую, начали расставлять на стол тарелки с едой. Для дочерей и главной госпожи они даже помогли расположить все столовые приборы, разложить салфетки на коленях и подать первые блюда, а вот для сыновей они лишь вынесли пустые тарелки, общие чаши с едой и столовые приборы. Накладывать себе еду и подготавливать место к приему пищи приходилось каждому самостоятельно.
«Кеннет Дориан, — размышлял Шейн, наблюдая за тем, как его братья начали накладывать себе еду, — старший брат Шанны Дориан и ее единственный супруг был одним из тех счастливчиков, которые смогли получить милость королевы. Благодаря этому его положение как в высшем обществе, так и в семье, было неприкасаемым. Наравне с самой Шанной он считался сокровищем, правда, пользоваться он этим особо не стремился. Кажется, его устраивало абсолютно все, что происходило вокруг него. По крайней мере то, что он позволяет своим дочерям относиться так к сыновьям, показывает его удовлетворение сложившейся ситуацией».
Осознав, что все остальные уже приступили к трапезе, Шейн и сам начал быстро накладывать себе еду. На него, как и на других сыновей, никто даже не обращал внимания.
— Джулиана, — прозвучал голос Шанны посреди бряканья столовых приборов и тихого пережёвывания пищи, — как твоя учеба в академии? Первый год всегда самый важный.