— Честно говоря, я не могу себе даже представить какого это, когда ты забываешь о том, насколько жесток этот мир, а потом тебя снова окунают в эту грязь. Не думаю, что я бы выдержал.
Мужчина, не дожидаясь ответа, развернулся. Он сделал несколько шагов в сторону выхода и неожиданно услышал зов Шейна:
— Рифтан, один вопрос.
— Какой? — дворецкий повернулся полубоком.
Взгляд его встретился со взглядом Шейна. Парень улыбался с каким-то подозрительным блеском в глазах.
— Как скоро будет ночь кровавой луны?
Рифтан вновь затих. Это был уже второй раз, когда за весь этот разговор он был настолько поражен словами Шейна. Собравшись с мыслями, мужчина вновь повернулся к парню спиной и ответил:
— Вам осталось потерпеть еще пару дней.
— Через пару дней, значит…
Рифтан ушел. Оставшись один, Шейн начал думать о чем-то отвлечённом. Вспоминать последние дни ему не хотелось. Они были до жути однообразны: страдания, сон, мучения, сон, отдых в камере, сон. Ничего нового, ничего утешающего. Сначала подобное вводило в ужас и вызывало тревогу, а теперь ничего кроме принятия и хладнокровия уже не оставалось.
Нынешний Шейн сильно отличался от прошлого. Если прошлый был готов сразу сдаться и пойти на уступки, то нынешний Шейн никогда бы не стал идти на подобное. Гордость просто бы не позволила склонить голову перед кем-то.
«Тот парень с приема… Меттл, кажется. У него было довольно хорошее телосложение. Добиться такого в условиях постоянных истязаний невозможно, следовательно, у него жизнь все-таки отличается от моей».
Шейн пробежался взглядом по камере, в которой он находился. В это место обычно его без сознания приносили слуги сразу из комнаты Моржаны, а потому ранее он особо не всматривался в то место, где находился.
Обстановка была неприятной. В отличие от всей оставшейся части дома, здесь было намного холоднее. Каждый вздох Шейна сопровождался паром, вылетавшим изо рта. Здесь было пусто, тускло, настораживающе, и все же это место было намного лучше, чем теплая уютная комнатка Моржаны.
«Еще и женские взгляды, направленные на него тогда, — продолжал предыдущую мысль Шейн. — Уверен, почти все дамочки с той вечеринки смотрели только на него. Не удивительно, учитывая его внешность и физическую силу».
Послышались приближающиеся шаги. Несколько горничных с подносами в руках вошли в камеру. Они, не доходя до Шейна, приподняли свои подносы и бросили в него остатки пищи. Предполагалось, что эта еда была его скромным ужином. Булка хлеба, фляга с водой и одно яблоко. Еда упала прямо в ноги парню, однако из-за цепей, присоединявших его правую и левую руки к стене, сделать что-либо с этим Шейн не мог.