— Удивительно слышать это от кого-то вроде тебя.
Шейн усмехнулся. Склонившись к столу, он с довольной улыбкой и хитрым прищуром ответил:
— Вам придется привыкнуть. Скоро мы будем часто общаться.
Марко сощурился. Слова были сказаны Шейном довольно четко и громко. Такой резкий посыл, больше похожий на угрозу, вызвал мысль:
«Самоуверенность — это хорошо. Была бы она еще чем-нибудь подкреплена».
Когда с трапезой было покончено, Шейн собрал тарелки и отнес их к остальной грязной посуде, стоявшей на тумбе. Марко тем временем успел подняться на чердак, забрать что-то с него и вновь спуститься вниз. Когда он вернулся, он с грохотом поставил на стол одну тканевую сумку.
— Это тебе на первое время, — произнес Марко спокойно. — В сумке есть немного еды и фляга с водой. Хватит не больше, чем на день. Советую сразу задуматься о собственном пропитании.
Шейн удивленно поднял взгляд на мужчину. Сумка не была огромной, но была довольно тяжелой. Рядом с ней Марко также положил чистую теплую одежду.
«Почему он так хочет сопроводить меня на гору? — размышлял Шейн. — Сначала я подумал, что он хочет просто от меня избавиться, но тогда он бы не стал мне помогать. Возможно ли, что он хочет просто испытать меня?»
— Понял, — кивнув, ответил Шейн.
Марко проследил за этой реакцией. Он видел, что Шейн все еще держал при себе тот самый клинок, которой он дал ему изначально, и он четко понимал, что парень в своем решении не блефовал.
«А он настроен решительно, — размышлял Марко. — Понимает ли он, что в доме Дорианов у него будет больше шансов выжить, чем на горе?»
Шейн быстро взял предложенную сумку и осмотрел ее. Внутри находилось множество всего: еда, веревки, пара ножей, фляга с водой и многое другое.
«Неужели, — продолжал размышлять Марко, — его ненависть к собственной семье настолько сильна?»
Шейн, недолго думая, потянулся к теплой одежде и начал переодеваться. Он развязал несколько бинтов, особенно сильно стягивавших его грудь, после чего принялся надевать на себя одежду.
«Я подумал об этом еще тогда, когда обрабатывал его раны, — размышлял Марко, смотря на израненное тело молодого юноши, — но, кажется, над ним поиздевались довольно хорошо. Все же странно, что после этого он решил не подчиниться, а бороться. Что сказать, безумец».
Шейн переоделся молча и быстро. Он прошел к двери, без спросу взял с вешалки теплую зимнюю куртку, надел на себя высокие зимние сапоги Марко и на мгновение обернулся к нему.
Мужчина от такой наглости прибывал в легком шоке, но ничего не говорил. Лишь на мгновение, когда их взгляды вновь встретились, Шейн широко улыбнулся и уверенно произнес: