Так что снова удар. Подлый удар в спину, и не от постороннего человека – от родного отца. И я даже не представляла, что сейчас чувствует Норт.
Поэтому сказала то, что чувствую я:
– Я люблю тебя.
Мой тихий голос смело ветром с балкона, на котором делаются только громкие заявления. Но тот, кому были адресованы мои слова, их услышал.
– Любишь? – с горечью переспросил Норт. – Любишь сына торговца?
Я видела, что ему сейчас было больно, но только услышав эту горечь, поняла насколько больно.
– Норт… – обняла его за шею, вгляделась в глаза, – а что плохого в торговле?
Он обвил руками мою талию, прижал к себе, развернул, закрывая от ледяного ветра, вздохнул и с трудом выговорил:
– Есть честная торговля, Риа, и в ней нет ничего постыдного. Это труд, а любой труд достоин уважения. Но то, что попытался провернуть отец – это грязная торговля. Грязный ход. Я надеялся, что он меня понял, но… как видишь – нет. Отец хочет, чтобы трон занял его сын и пойдет на все ради этого. Артан говорил об этом, но я не понял, а теперь – отчетливо вижу. И его лицо словно окаменело, только в глазах плескалась боль.
– Самое чудовищное заключается в том, – с горечью продолжил Норт, – что Артан его не тронет, и отец это знает.
С некоторым недоумением посмотрела на некроманта. Норт пояснил:
– Отец не остановится, он всегда будет искать способы добиться своего. Таких как он – убивают. Казнят сразу во имя сохранения порядка в королевстве, и отца казнили бы, но… есть я. Артан уже дважды исключал его из списков людей, подлежащих уничтожению. Исключит и в третий, потому что не хочет ранить меня. Своей кровью сегодня заплатят другие – те, кто состоял в заговоре, те, кому заплатил мой отец, все те кто согласился участвовать в этом и взял деньги. Почти весь королевский совет не встретить новый рассвет, Риа, и виноват в этом я.
– Почему ты?! – слова вырвались возгласом.
– Потому что… я, – тихо сказал Норт. – Потому что это третий заговор моего отца, и из первых двух он вышел сухим из воды, и вот организовал третий. И погибнет масса народа, а отец… Отца не тронут, даже зная, что он попытается снова, и снова, и снова. Так что виноват я.
Что тут сказать?
– Норт, насколько я понимаю, решение взять деньги и принять участие в заговоре они принимали вовсе не с кинжалом у горла, это был их выбор, и они выбрали деньги, – заметила я.
– Пытаешься меня успокоить? – поинтересовался некромант.
– Пытаюсь объяснить тебе, что твоей вины в случившемся нет, – возразила ему.
И вдруг Норт улыбнулся, и переспросил:
– Риюш, я ослышался, или ты сказала, что любишь меня?