Посмотрев на принцессу, я пришла к печальному выводу:
«Ее Высочество в свои планы они посвятить забыли».
Бледная Ледяная принцесса менее всего сейчас желала привлекать внимание того, кому, получается, уже принадлежала.
«Это не планы, – лорд Гаэр-аш снова едва заметно улыбнулся, – это надежды. Видишь ли, даже прожженные интриганы, если их прижать к стене, начинают питать надежды. Надежды в принципе присущи человечеству, я тоже когда-то… надеялся».
И уже приказным тоном:
«Уведи Норта. Мне плевать на лорда Мотроу и всю эту комедию, но, если Норт убьет его, он себе этого не простит. Особенно когда узнает, за чей счет этот соловей столь уныло поет»
Ленивое движение руки короля и посол затыкается, а все придворные, не дыша ждут даже не слов – приговора.
Но их нервы подверглись суровому испытанию, когда Его Величество насмешливо произнес:
– Лорд Мотроу, от вашей изысканной, но крайне продолжительной, речи, моей воспитаннице стало… нехорошо. Лорд Дастел-Веридан, сопроводите леди Риаллин кэн Эриар-Веридан на балкон. К сожалению, или к счастью, искренние и чистые душой леди в лживой и насквозь пропитанной лицемерием обстановке задыхаются. Норт поднялся ко мне и подал руку.
Мы спустились с тронного постамента в абсолютной тишине.
Толпа перед нами расступилась, а я… я презирала их сейчас примерно так же, как отступники презирали скаэнов, а может даже и больше.
Вот так вот в полном молчании, мы вышли на королевский балкон. Сюда выходили короли, чтобы поприветствовать свой народ. Здесь объявлялись самые великие события. Здесь делались самые громкие заявления. И здесь мы остались одни, едва лакеи закрыли за нами стеклянные двери. Только я и Норт, на самом краю мира – позади душный тронный зал, у наших ног вся столица и все королевство, бесконечные огни окон и улиц Армерии, уходящие за горизонт.
И страшная боль в глазах человека, который был мне так дорог.
Норт все понял.
Они с Гаэр-ашем оба были более чем умны, вот и Норт все понял.
– Мне жаль, – прошептала я, глядя в его холодные и такие темные глаза. – Мне очень жаль.
Я не знала, что еще сказать. Какие слова подобрать для человека, которому было стыдно за своего отца, и который со всей очевидностью осознавал всю неприглядность его поступков.
– Все хорошо, – солгал Норт.
Ложь во спасение – это так по-целительски, даже если ты темный целитель. Вот Норт и пытался меня спасти от всей этой ситуации, от всего понимания случившегося, и от той боли, которую он сейчас испытывал. После попытки отравления Гаэр-аша Норт несколько недель сам не свой был, и я догадывалась, что между отцом и сыном состоялся не самый приятный разговор, но результатов этот разговор, похоже, не дал.