Заворочалась Варвара.
— Гор, ты в это чудище уже столько энергии ухнул, может хватит?
— Я бы еще столько же ухнул, Варвара Петровна, но боюсь, что ему это будет уже не полезно, а нам надо вывести Старого из города. Пусть отдохнет немного, — и я сел с ним рядом, опершись о прутья клетки.
Минут через десять волк подобрался и положил голову на лапы, изредка поглядывая на меня.
— Вот скажи мне, Старый, зачем тебе моя смерть? Я же твой друг и брат твоего сына. Получается, что и тебе как бы сын. Хотел просто напугать? Так я на Серого насмотрелся, меня железнорыком уже не напугать. Только драгоценную энергию потратил.
Ну, что, отдышался? Пойдем отсюда, а? Здесь жутко тоскливо, тебя там сын ждет, ты ему нужен.
— Он уже взрослый, справится.
— Справится, обязательно справится, но кто передаст ему место вожака, кто научит петь победную песню?
— Какую песню? — несколько озадаченно спросил Старый.
— Победную. Старый вожак должен научить молодого победной песне, иначе кто его признает вожаком?
— Я не знаю победной песни, чужак, — растерянно ответил волк.
— Я тебе подскажу. Кстати, Серый подобрал еще двух волчат, так что у него почти полноценная стая. Без тебя никак.
Старый железнорык молчал, но уже как-то осмысленно. Надо дожимать, пока у него интерес к жизни не угас окончательно.
— И потом, Старый, времени прошло не так уж много, все твои враги, которые ловили тебя сетями, живы и наслаждаются жизнью. Неужели ты не хочешь еще раз посмотреть в их испуганные глаза, оторвать каждому из них голову, чтобы кровь фонтаном… Или так и будешь выть здесь от бессилия? Как жалкий червяк, гнить в…
— Хватит. Слишком много слов, чужак. Веди меня.
Железнорык ослаб настолько, что время от времени он останавливался, и мне приходилось подпитывать его энергией.
Всю операцию мы затеяли поздно ночью, город спал, но Сан Саныч на всякий случай шел впереди, заставляя редких прохожих сворачивать в сторону. Путь до центральных ворот занял почти два часа, и темнота ночи уже начала размываться приближающимся рассветом.
Стражник на воротах по приказу человека в фиолетовой мантии открыл калитку в массивной воротине и отвернулся к стене. Через мгновение мы были за городской стеной.
Старый стоял на дрожащих лапах и жадно нюхал свежий ночной ветерок, воздух свободы. Я стоял рядом с ощущением хорошо выполненной тяжелой работы. Получилось!
— Старый, у меня к тебе одна просьба. По дороге к родным горам можешь жрать кого угодно, только людей не трогай, пожалуйста, я императору обещал.
Волк молчал. Затем сделал несколько шагов и тихо растворился в предутреннем воздухе. Не прощаясь.