Дон Дега, возьмите, пожалуйста, бумагу и перо. Пишите:
«Я, дон Фонтен Дега, старший представитель рода Дега, обязуюсь сохранить коллекцию драгоценных камней в количестве…»
— Сколько осталось камней на сегодняшний день?
— Двадцать семь, — прошептал пришибленный дон Фонтен, — я два камня продал для ремонта поместья…
— Жаль, конечно, но, так и быть, я не буду говорить об этом нашему императору, поместье действительно надо бы привести в порядок. Пишите дальше:
«… двадцати семи штук, включая королевский сапфир. По истечении моего срока жизни хранителем коллекции становится мой сын Олиер Дега».
— Как Олиер?! — изумленно вскинулся дон Фонтен, — он же младший сын! Есть старший сын, Овидер, и по закону…
— Дон Дега! — произнес я ледяным тоном, — вы готовы обсуждать повеление нашего великого императора?
За столом воцарилась мертвая тишина.
— Нет, что вы, но это так неожиданно…
— Пишите далее.
«Распоряжение написано собственноручно и не подлежит изменению ни при каких обстоятельствах. Дата. Подпись».
Я дождался, когда просохнут чернила, забрал завещание у растерянного отца и свернул лист в трубочку.
— Господин Олиер Дега, вы все слышали? — сурово спросил я парня.
Тот подскочил с места, поклонился и сказал:
— Да, господин магистр.
— Вам все понятно?
— Да, господин магистр.
— После кончины вашего отца, надеюсь, она произойдет совсем нескоро, — я положил свою ладонь на слегка подрагивающие руки Дега-старшего, — вы заберете двадцать семь камней, — да, дон Дега? — я взглянул в глаза старшему рода.
— Да, господин магистр, — завороженно прошептал дон Фонтен.
— Вы, дон Олиер, заберете коллекцию и будете хранить ее бережно и свято. Держите.
Я передал завещание дону Олиеру. Вот так, дружище дон Овидер, хрен тебе, а не папины денежки. Сделал пакость гвардейцу дворцовой стражи и на душе приятно. Доброе дело я сделал, а не пакость. Размотал бы сыночек в столице все камешки до единого, дурное дело нехитрое. А теперь сам, только сам.
— Не грустите, дон Фонтен, не в деньгах счастье, главное, что император очень высокого мнения о вашем сыне.
— Правда?! — просиял любящий отец.
— Чистая правда, дорогой дон, — ответил я, глядя на хозяина дома честными глазами.
На самом деле из всей банды бездельников в дворцовой страже Арнольд знает может одного-двух человек из самых знатных родов империи. Захудалый род Дега к ним явно не относится, но главе рода знать об этом совершенно не нужно.
— Давайте выпьем за моих парней! — воскликнул раскрасневшийся дон Фонтен.
За парней можно и выпить, отчего ж нет. Олиер, за тебя!
Потянулись дни бесконечной дороги на север. Дни стали короче, поэтому мы изменили порядок движения. В середине дня обед больше не готовили, останавливались на небольшой привал, минут на пятнадцать, сухарь в зубы и снова в путь. К вечеру выбирали место ночевки, благо и ручейков, и озер, больших и малых, вокруг было предостаточно. Устанавливали большую палатку над походной печью, готовили ужин, но печь не тушили, дежурные топили всю ночь и спать было достаточно тепло. Да, спать приходилось всем коллективом под одной крышей, но это лучше, чем замерзнуть поодиночке.