Через несколько долгих минут на его губах появилось подобие улыбки, и он протянул ей руку через стол ладонью вверх.
- Кварш Панака, - сказал он. - Королевские Силы Безопасности. Но я полагаю, что вы могли бы сказать это сами.”
- Тсабин, - ответила она, вежливо пожимая ему руку. “Да.”
Он отпустил ее, и она снова положила руки на колени. Он сложил свои на столе и посмотрел на нее.
“Как ты относишься к выборам?- спросил он.
Тсабин невольно подняла бровь. Она не ожидала такого вопроса.
“Я не обязана вам говорить, - ответила она.
“Это правда, - сказал он и чуть не рассмеялся. “Вы, по крайней мере, скажите, вам известны кандидаты?”
“Конечно, - сказала она. “Это первый год, когда я могу голосовать.”
“Вам тринадцать, - сказал он. Он откинулся на спинку стула, не теряя ни малейшего чувства настороженности.
“К тому времени мне будет четырнадцать, - сказала она ему. “Вы должны были хотя бы узнать о моем дне рождения, прежде чем прийти сюда.”
“Я так и сделал, - сказал он. - Он постучал пальцами по столу.
Тсабин начала раздражаться. Да, это был первый день в ее жизни—по крайней мере теоретически, учитывая, что ее формальное образование было почти закончено—и у нее не было никаких планов, но она также не хотела тратить этот день в этой комнате с этим мужчиной.
- Ваши учителя говорят, что вы прилежна, - сказал Панака. “Вы никогда не опаздываете. Вы скрупулезны, когда дело доходит до исполнения своей роли, и ваше поведение почти всегда безупречно.”
Тсабин, как всегда, ждала, когда упадет второй башмак.
“И все же вы всегда на втором месте, - продолжал Панака. “Во всем, что вы когда-либо пробовали.”
Почти четырнадцать лет упорного самоконтроля пронзили все тело Тсабин. Она не доставит ему удовольствия видеть, как это больно. Она никогда, никогда никому не даст этого. Ее желудок сжался, но она не моргнула и даже не сжала челюсти от его слов. В конце концов, это была чистая правда: ее братья были лучшими музыкантами, чем она, и что бы она ни делала в консерватории, всегда найдется кто-то, кто сделает это лучше нее.
Панака встал и взял со стола свою шляпу.
- Официально я, конечно, ничего сказать не могу, - сказал он. “Но я бы попросил вас не принимать никаких предложений об ученичестве до выборов. Я буду на связи.”
С этими словами он ушел. Тсабин была свободна. Но она полезла в карман за экраном и вытащила список кандидатов, баллотирующихся на пост королевы НАБУ. Она и раньше читала их имена и названия платформ, но на этот раз заставила себя посмотреть на них по-настоящему. На нее.
Амидала, как она себя называла. Они могли быть почти близнецами. Две девушки с одинаковым лицом. И офицер Службы безопасности проделал весь этот путь, чтобы поговорить с девушкой, которая всегда была второй.