Про себя Айна точно знала, что подле младенца ей места в материных мыслях и сердце уж точно не останется.
И впервые за минувшие недели она вновь ощутила сильнейшее желание бросить все и бежать, бежать прочь без оглядки!
У матери скоро начнется новая жизнь. Так зачем быть ей помехой в этой новой жизни? Помощницу себе она все равно найдет. Вон, колченогая Ви может стать младенцу отличной нянькой, она любит малышей.
Мысли все роились, а Айна все шагала и шагала – прочь от дома, от Грязного двора, в сторону замковых ворот. На мир уже опускались густые летние сумерки, и за пределами стены делать было нечего в такую пору, но остановиться она не могла.
Ребенок! Подумать только!..
И где были ее глаза? Почему она не догадалась раньше?
Айна злилась на себя, на мать и на весь мир. Злилась и шла все быстрее, яростно пиная мусор под ногами, пока не уперлась в запертые ворота.
Ну конечно. Уже слишком поздно, чтобы держать их открытыми. Могла бы и догадаться...
– Хэй, Айна! Ты куда это на ночь глядя? – из окна Воротной башни высунулся Кнут. – Или тебе не терпится попасть в лапы к бродячим разбойникам? – Айна сердито дернула плечом. Какие разбойники в этих краях? Разве что полудикие псы, что ошиваются близ деревни. Кнуту она ничего не ответила и хотела уже развернуться, чтобы пойти к лестнице на стену и хоть там посидеть в тишине и одиночестве, но стражник, коротко усмехнувшись, добавил: – Иди сюда, глупыха. Вкусным угощу!
Айна давно уже вышла из возраста, когда ее можно было подманить на пряник. Она бы вовсе фыркнула на предложение стражника, но обижать парня ей не хотелось. Айна вспомнила, как тот заступился за нее на кухне в день приезда Рина и со вздохом толкнула дверь, ведущую в башню.
На лестнице было совсем темно: Кнут сидел на сторожевой площадке башни без огня, чтобы лучше видеть в сумерках, которые опускались на землю. Стража в замке была исключительно для порядка, лишь бы окрестные не думали, будто могут шляться туда-сюда без малейшего контроля. Ну, и на ночь ворота неизменно закрывали. На всякий случай, от лихих людей, которых в Северном уделе было не так уж много.
Поднявшись на площадку, Айна легла грудью на каменную стену башни и выглянула наружу. Свежий вечерний принес запахи трав и ночных цветов, пьянящие, пронзительные, зовущие вдыхать полной грудью.
– Держи, – Кнут возник рядом и сунул ей в руки большой кусок яблочного пирога. Пирог пах вкусно. Очень вкусно. Позабыв о своих прежних мыслях, Айна вцепилась в него, забрызгав рубаху соком от ягод, которыми было щедро сдобрено угощение. – Это я у Роны стащил. Она для своих пекла...