Как жаль, что ей давно уже не три года, чтобы верить в сказки.
И даже не восемь, чтобы отсиживаться в стогу по примеру Лиана. Тот словно ослеп и оглох – ничем не показал, что слышит Айну, когда та позвала его за собой. Что ж, может и к лучшему. Может, и правда не нужно ему этого всего видеть.
Айна наконец опустилась на колени рядом с монахом и, стиснув зубы, попыталась перевернуть его лицом вверх. Ей удалось это с трудом, и брат Юс уставился в небо застывшим безнадежно пустым взором. Ряса его была черна от крови, лицо тоже.
Айна сглотнула и протянула руку, чтобы закрыть ему глаза. Пальцы дрожали. Она стиснула их в кулак и снова разжала – надо, значит надо. Ну же...
За спиной раздался шорох. Айна обернулась.
– Лиан... Послушай, тебе лучше... лучше пойти к костру.
Но он не шевельнулся. Смотрел на монаха таким же остекленевшим, как у того взглядом, и лицо его было маской, высеченной из камня.
Айна хотела прижать его к себе и обнять, но Лиан вырвался и опустился на колени у тела брата Юса. Он положил обе руки на почерневшую рясу и сам застыл недвижим.
– Он мертв, Ли. Ты не сможешь его вылечить... Не надо. Вставай. Нам лучше уйти отсюда... Найти других монахов и сказать, чтобы забрали тело... Так будет правильно. Нельзя бросать его здесь...
Лиан молчал и не двигался.
По щекам у Айны бежали слезы. Бежали уже давно, она только теперь это заметила, попыталась утереть, но рука все еще слишком дрожала – то ли от поднятой тяжести, то ли от отчаяния... Она тихо всхлипнула, и тогда Лиан наконец шевельнулся и встал.
Айна испугалась, когда увидела его глаза. В них не было ничего детского, только огонь.
Горячей твердой ладонью Лиан провел по ее щекам, сначала по одной, потом – по другой. И повернулся лицом к дороге, по которой уехали разбойники.
Что произошло потом, Айна не поняла.
Вокруг поляны словно сгустилось облако мрака – невидимое в ночи, но плотное и ощутимое. От него стало страшно и душно, голова пошла кругом, а земля качнулась под ногами. Не помня себя от накатившего ужаса, Айна схватилась за Лиана, но тут же отдернула руки – тот был похож на пылающий факел, такой же горячий и обжигающий. В слепящем свете, исходившем от него, Айна почти не видела лица Лиана, но ей показалось, что его черты утратили сходство с человеческими, обернувшись сполохами огня.
Отшатнувшись, она упала на землю и почла за лучшее съежиться и ни о чем не думать. Ни о том, отчего ей так страшно, ни о том, кем на самом деле является ее названный брат.
Наваждение рассеялось так же внезапно, как и началось.
Ночь снова стала тихой и совершенно темной: костер давно догорел.