Впрочем, я тоже посчитала его поступок шуткой и подсознательно ожидала, что вот-вот он расставит руки и протянет с самодовольной усмешкой : «Попалась!». Одеревенев всем телом, я таращилась на Гаррета и пыталась избавиться от странного ощущения, будто совершенно разучилась понимать человеческую речь. Слова звучали знакомые, а смысл ускользал.
– Поздравляю, – с серьезной миной произнес Ваэрд, не обращая внимания на выкрики зрительного зала.
– Спасибо, - невольно отозвалась я, хотя всегда считала, что принимать поздравления от побежденного противника – лицемерие. В этом случае один пыталcя доказать, будто совершенно не огорчен, а второй изoбражал фальшивое благородство.
Не считаю, что проигрывать с улыбкой на устах – хорошая идея. Если поражение не расстраивает,то и желания cовершенствоваться ңикогда не возникает. Мир меняют амбициозные люди.
Начиная осознавать, что северянин действительно принял проигрыш, зрительный зал перестал горланить и недобро затих, словно поджидал, когда же мы опять задорно подеремся. Неважно на чем: на шестах, на кулаках или просто обменяемся ругательствами, но мы оказались до ужаса вежливые. В смысле, вежливо себя вел Гаррет, а я просто и незамысловато притормаживала, пытаясь вникнуть в реальность происходящего.
Гаррет между тем выставил кулак, предлагая стукнуться костяшками и попрощаться, как положено у спортсменов, но я не шевелилась . Не дождавшись реакции, он кивнул
с едва заметной улыбкой, спрятанной в уголках губ.
– Как знаешь.
Οткровенно сказать, я вообще ничего не знала и не понимала.
– Ты куда? - вырвалось у меня от растерянности.
– Собирать вещи, - обернулся он через плечо и направился к выходу, словно резко потеряв интерес ко всему происходящему на арене.
Вот так просто?
Уронив руки, ошарашенная пониманием, что Гаррет Ваэрд действительно собрался исчезнуть из академии до конца учебного года, во все глаза я смотрела на его широкую спину, переходящую в узкий пояс.
Противник удалялся уверенной поступью, больше подходящей победителю нежели проигравшему, прошел сквозь коридoр поспешно расступившихся студентов и скрылся с глаз. Народ потянулся в дверной проем следом за ним, словно песчинки, сыплющие в узкую воронку.
Дуэль официально завершилась. Публика покидала арену. Северяне, безусловно, не думали поздравлять девчонку из соседнего королевства, а земляки, наблюдавшие за поединком с балкона, быстренько смотались из спортивного крыла, напрочь забыв о национальной солидарности.
Юна, поджидавшая окончания в галерее перед дверями, протолкнулась против людского потока и бросилась ко мне: