Мы с Серым помахали в камеру, Ксюха послала воздушный поцелуй, и Макс мастерским тоном радиоведущего продолжил:
– Надеюсь, все запаслись попкорном, потому что сейчас будет кое-что по-настоящему сногсшибательное, и я настоятельно рекомендую присесть! Место, которое мы вам сейчас покажем, не просто улётное, и даже не просто эксклюзивное, это…, – Макс перешёл на заговорщицкий шёпот, – настоящая сенсация! Самое запретное из всех запретных мест! Я всё верно говорю, Мистер Грей?
– Угу. – поддакнул Серёга.
Итак, вам уже, наверное, не терпится узнать где мы. Что ж, не буду более томить. Давай, Алекс, скажи им!
Он резко навёл камеру на меня.
– Э-э-э-э… – растерялся я от неожиданности.
– Ну же!
– Мы… в заброшенном метро.
– Не слышу, где?!
– На заброшенной станции метро! – громче сказал я.
– Слыхали?! На заброшенной! Мать его! Станции! Метро!
Он выдержал паузу, видимо, давая возможность подписчикам осознать сказанное.
– Да, да! На той самой станции, которая была самым загадочным образом закрыта в конце семидесятых! На той самой станции, которую так тщательно стирали не только со всех карт и схем, но и с НАШЕЙ памяти! На станции, которую так тщательно ПРЯТАЛИ от нас все эти долгие годы, вплоть до сегодняшнего дня…
Макс настолько вжился в роль, что, пожалуй, походил на предводителя каких-то повстанцев. Разве что пена не выступала у его рта.
– …Но сегодня ИМЕННО НАМ удалось первым отыскать сюда путь… Дамы и Господа, представляем вашему вниманию станцию метро "Ленинградская"!
Макс перевернул камеру и, подсвечивая обзор фонарём, начал плавно показывать окружающее нас пространство. Перешагнув через валяющуюся под ступенями треснувшую табличку-указатель с надписью "ВЫХОД В ГОРОД", они с Серёгой направились вглубь вестибюля, а я схватил Ксюху за руку:
– Идём сюда! – и свернул налево, сквозь проход, к платформе.
Как-то неуютно я себя чувствовал перед камерой, особенно на фоне Макса, который сегодня был в полном ударе, и поэтому решил не мешать.
"К ПОЕЗДАМ ДО СТАНЦИИ АКАДЕМИЧЕСКАЯ" – указывала очередная табличка.
Платформа выглядела не менее завораживающе. Над путями нависали остовы некогда роскошных люстр, а вдоль колонн, напоминая древние саркофаги, стояли мраморные скамьи. Путевая стена была стандартно облицована пожелтевшим со временем и местами обвалившимся кафелем. Частично откололись плитки и в месте названия станции. Подойдя ближе, я посветил на оставшиеся стальные буквы: «РАДСКАЯ». Где-то внизу, на шпалах, должно быть, валялись остальные, составляющие «ЛЕНИНГ». Можно будет прихватить с собой как сувенир. Ксюха, скуля от восторга, щёлкала всё подряд на телефон.