– Говорю же…
– Да всё, я нормально. – отмахнулся он.
Обогнув вагон, мы подошли к проёму. Тот был узким и начинался со ступенек, ведущих наверх.
Тут же на стене еле различимо читалась надпись на ржавой табличке: "СУ-14".
– Что это? Система управления? Служебное… убежище? – начала накидывать Ксюха. – Есть мысли, ребят?
– Пфффха-ха! – гоготнул, не сдержавшись, Макс. – Служебное! Убежище! Ну ты, мать, даёшь!
– А что такого? – Ксюха засмущалась, перевела взгляд на меня, в поисках поддержки. Макс согнулся пополам.
– Это санузел, Ксюш. – едва сдерживая улыбку, пояснил я.
– Тьфу, блин! Туалет, точно! – она шлёпнула себя по лбу, а затем и Макса по спине:
– Ну всё, хватит ржать. Затупила девочка, бывает. Иди, давай.
Стенки прохода были облицованы вгоняющим в депрессию кафелем. Небрежно уложенные квадратные плитки большей частью потрескались или отвалились. Угадать их изначальный цвет было невозможно, сейчас они были сплошь покрыты густыми бурыми разводами.
Отвалившиеся осколки захрустели под подошвами Макса, когда он начал подниматься вверх по ступенькам. Взявшись за руки, мы с Ксюхой последовали за ним. Небольшой подъём заканчивался площадкой тамбура, сразу за которой в темноте угадывался дверной проём в туалет. Дверь с надписью "Мужская уборная" была сорвана с петель и валялась рядом. Макс остановился и с дрожью в голосе тихо позвал:
– Серёга?
Тишина.
– Сеерыый… Ты тут?
Вместо ответа где-то внутри звонко капнула на пол вода.
Я чувствовал, что ему страшно, но Макс, не подав виду, не обернувшись, первым вошёл в помещение. Мы зашли следом.
Туалет имел форму полусвода, верхняя часть которого, как и туннель, состояла из железобетонных ячеек – тюбингов, а нижняя – облицована всё той же кафельной плиткой. Два ряда напольных унитазов в виде встроенных в невысокий подиум чаш. Такие встречались раньше, а иногда – встречаются и до сих пор, на старых вокзалах, в казармах и некоторых общественных туалетах. Чаши разделялись исписанными всякой чепухой и пошлятиной фанерными перегородками без передних стенок с дверцами. Серёги здесь не было.
– Как для скота. – многозначительно произнёс Макс.
– Мрачно. Сайлент Хилл отдыхает. – сказала Ксюха. – Никогда, кстати, не была в мужском туалете. Не везде же так?
– По ходу, только здесь. – ответил он. – Да уж лучше в штаны, чем в такой сортир.
Я подошёл к раковине, чтобы проверить наличие воды, но передумал. Кран был покрыт толстым наростом ржавой слизи. Трогать тут ничего не хотелось. Я поднял глаза и взглянул на своё мутное отражение в треснутом зеркале. И отпрянул. На меня смотрел бледный, совсем не похожий на меня, человек с чумазым, осунувшимся лицом и тёмными кругами вокруг глаз. Нет, нет, это никак не мог быть я, ведь… у меня ещё нет такой седины в волосах. Я резко отвернулся, надеясь, что, это была всего лишь пыль от штукатурки, и сказал: