Карлик, тратя угасающую энергию, руками обхватил рукоять оружия, даря беглецам драгоценные мгновения.
Конечно, такие бесполезные манипуляции не могли остановить ведьму, но этого и не нужно было делать. Они позволили выиграть время, которым, вполне понимающий, что происходит Сальват, должен был воспользоваться.
Юноша схватил зеленый меч, и быстро, преодолев расстояние в несколько шагов, бросился к лежащей на земле черной пантере. Для перемещения ему было достаточно взять ее за руку, но парень обнял свою будущую жену и закрыл глаза.
«Будь, что будет!».
— Я, Урфул, сын Алагая, — послышалось в Нарванском лесу. — Находясь в здравом уме и трезвой памяти, исполняю предание королевы Нарвы. Тем самым отдаю свою дочь Лею в жены Сальвату, сыну Джарета. Даю свое полное благословение и да пребудет с ними сила Нарванского леса!
Голос старика звучал так громко, что содрогнулись даже рядом стоящие деревья. А когда эхо затихло, небольшой дымком средь высоких крон, выпорхнула размытая сущность, которая была сильно похожа на умершую давно королеву, и эхом отозвалась:
— Да будет так!
Марилика освободилась от магии Урфула, и наконец, вынув кривую саблю из неподатливого тела Ёрмунда, ветром метнулась к своей дочери.
Но, к сожалению, было уже поздно.
Раненый Ивар уже творил свое «грязное» дело.
Опустившись на одно колено, он сплел знакомое заклинание.
Холодный ветер мелькнул среди великанов-деревьев, выполняя единственное желание старика Урфула. Нарванский лес принял благословение настоящего отца молодой ведьмы, и предание королевы свершилось.
Старая ведьма метнулась к карлику и сверху вниз ударила остро заточенным оружием.
Клинок разрубил мощную голову стража и, продвигаясь ниже, разделил безжизненное тело на две части. Обе половинки с грохотом повалились в разные стороны, оставляя Нарванский лес совсем без защиты.
Оба стража были мертвы.
За мгновение до этого, зеленоватый туман укутал тела молодого парня и черной пантеры, а позже рассеялся, показав, что внутри него ничего нет.
Перемещение произошло, как бы того не хотела старая карга.
Марилика медленно подошла к последнему, оставшемуся в живых противнику, и, схватив его, подняла над землей:
— Ты всегда приносишь беду, Урфул. Зачем ты появился в этот раз?
— Я не… позволю тебе… переселиться… в тело… моей дочери… — крепкая когтистая рука сильно сжимала горло, мешая говорить.
— Ты же знаешь, я никогда бы этого не сделала. Слишком сильно я ее люблю! А ты умудрился ее отобрать.
— Можешь меня… теперь… убить… — как будто с облегчением предложил худощавый старикан.