Это был он. Боль и отчаяние полоснули по сердцу. Это еще недавно любимое лицо, красивые глаза, губы -
весь он превратился в неиссякаемый источник боли, тоски по несбыточному. И вот вновь рядом.
Как он смеет на нее так смотреть? Стоит за окном, такой родной, желанный, но слишком опасный. Сколько
еще вынесет ее сердце? Оно и так рвется на части от желания простить и ненависти за предательство. Нет, в
это болото она второй раз не полезет.
46
Мужчина что-то говорил, но двойной новенький стеклопакет превращал его речь в несуразную
пантомиму. Пришлось открыть окно. Занятая делом, Василиса даже не заметила, как в это время в спальню
просунулись две любопытные головы. Ни Вика, ни Грабовский не могли пропустить шоу!
- Вот до чего ты упрямый осел! - уже кричала Василиса. - Я ведь четко сказала, что не желаю тебя видеть и
слышать!
- Милая, ну хотя бы одну речь я могу произнести. Даже закоренелому преступнику полагается звонок
адвокату, - он в молитвенном жесте сложил руки и заморгал длинными ресницами. - Я тебя очень прошу.
- Пивоваров, ну ты подонок! Ты мне и так уже сердце разбил. Добавки захотелось?
Василиса осмотрелась по сторонам, думая, чем же в него запустить. Первым под руку попались
собственные тапочки. Не целясь, она швырнула их прямо в голову Кира и только на сантиметр промахнулась.
Пивоваров, ожидавший такую реакцию, крепко схватился за ледяной металлический поручень. От каждого
его движения кабинка устрашающе качалась.
Девушка снова обратила свой взор в комнату. Если он не понимает, так, значит - пора кидать что-то
потяжелее!
Руки сами схватили большой керамический горшок с диффенбахией. Заметив это, Вика мигом ворвалась
внутрь и, отобрав любимый цветок, сунула в руки безумной подруге скромный кактус.
Василиса уже не разбирала. Кактус пулей полетел следом за тапочками.
В этот раз Киру не так повезло. Острые колючки впились в куртку, а земля комьями посыпалась по одежде.
- Василиса, ну пожалуйста, дай хоть слово сказать. Я тебя не понимаю... - отчаянно попросил он.
- Пивоваров! Я от тебя устала, - хрипло простонала Василиса, захлебываясь внезапными слезами. - Все. На
этом наш короткий роман закончен. Давай больше не будем. Ни тебе радости, ни мне покоя.
Она со стуком закрыла окно и вышла в другую комнату.
Кир постоял еще немного. Ему было непонятно, почему она так себя странно ведет. Что-то крылось за
такой острой реакцией. Что-то нехорошее, но вот что?..
Водитель пожарной машины понял, что дело дрянь, и медленно опустил подъемник к земле. За всем этим, кроме друзей снизу, внимательно наблюдал и Александр Грабовский. Он видел собственными глазами