Святая святых – главная фотостудия рекламной фирмы «Вёрджл-Флеш», как и большинство находящихся в административном здании рабочих павильонов, по выходным и праздникам всегда считалась официально закрытой. Само собой, это не значило ровным счётом ничего. Для таких грандиозных компаний-монстров, понятие нормированный рабочий график имело весьма пространное значение. Другое дело, что попасть сюда в столь позднее время мог далеко не всякий сотрудник фирмы, если ты, конечно, не дежурный охранник, уборщик или же член совета директоров «Вёрждил-Флеш». Но в том-то и дело, Эльвира Бергман не являлась для этого места ни первым, ни вторым и, уж конечно, далеко не третьим.
В принципе, она себя сейчас таковой и ощущала – безликой тенью, которой разрешили проскользнуть сюда лишь с царского позволения единоличной хозяйки сих владений. Никем и ничем. Задолжавшей за столько лет безвольной куклой, которая пытается хорохориться и выглядеть совсем не так, как себя чувствует на самом деле, и кем всегда и была всё это время. И знакомый интерьер окружающих стен ей нисколько не помогал, не облегчая общего состояния ни на йоту.
Огромный павильон фотостудии, расчлененный на отдельные секции рабочих зон передвижными стенами-перегородками или лабиринтами-переходами из одной «кабинки» в другую. В одной из таких огороженных от всего этажа «комнаток» девушка сейчас и стояла. А ещё точнее, в небольшой гримёрке – возле огромного зеркала с яркой подсветкой и хромированной столешницей, буквально заставленной по всей поверхности всевозможной косметикой: от ядовитых красок театрального грима до ядрёных лосьонов, способных снять с лица практически вместе с кожей самый едкий макияж.
Лиз неспешно передвигалась за полупрозрачным блоком из чёрного оргстекла, где-то в пяти ярдах от Эльвиры. Неторопливые, будто скользящие в огромном «аквариуме» движения расплывчатой фигуры в чёрном. И всего три светлых пятна угадывающихся кистей рук и светловолосой головы. Колдовской ритуал со священной фотоаппаратурой, который не суждено увидеть ни одному смертному, как и попасть на закрытую территорию истинной королевы «бала».
Кэрролл никогда не пускала в свои мастерские чужих. Банально говоря, вообще никого впускала. Может быть за очень редкими исключениями, о которых Элл ничего не было известно. По крайней мере, девушка не помнила, чтобы Лиз (всегда окружённая столь внушительной свитой из личных обожателей) уделяла кому-то чрезмерно завышенное внимание или же намеренно возвышала кого-то одного над остальными. Если таковые счастливчики и имелись, то они неплохо маскировались во всеобщей толпе любимчиков своей единственной и почти недосягаемой богини.