И было от чего. Прямо напротив, у ближайшей к Элл витрины и всего в ярде от выхода из ателье стоял Марк Гордон. Правда спиной к подсматривающей за ним Эльвире, но всё же. Расставив ноги чуть шире плеч и сжимая ладони в кулаки в карманах стильных брюк тёмно-изумрудной расцветки с шотландской клеткой, мужчина застыл в неподвижной позе задумчивого созерцателя, будто и не пытался всего несколько минут назад изнасиловать абсолютно незнакомую ему девушку. Совершенный рельеф мускулистого в меру торса мужчины обтягивала шёлковая водолазка серо-оливкового цвета. Спутанные концы длинных волос скрывали крепкую округлую шею и часть трапеции, но, надо отметить, вид его спины производил не меньшее впечатление, чем лицевой «фасад».
По напряжённой позе Гордона и тем более любуясь лишь одним его затылком, едва ли было можно определить, в каком он настроении и что на самом деле в этот момент творилось в его стукнутой на все извилины голове. И почему Элл убедила себя, что он сбежал из ателье, как самый последний трус? Она ведь так надеялась, что уже больше никогда-никогда не увидит его в своей жизни.
А теперь ей обрезали самый главный путь к выходу. Ну не пойдёт же она мимо Гордона, окончательно растеряв остатки самосохранения (про гордость можно и не заикаться) и здравого разума.
Оглядевшись по сторонам, девушка увидела ещё одну дверь справа от себя, но, увы, она оказалась запертой (при чём намертво) и едва ли за ней находился запасной выход из здания. Скорей всего там либо очень старый чулан, в духе жутких комнат из фильмов ужасов, либо ещё один коридор, но в соседские владения. Да и мало ли что мог прятать Зак в своём убогом тайнике недоразвитого секс-маньяка.
Ступая по ненадёжным половицам буквально на цыпочках, Элли снова подкралась к дверям-выходу из тамбура и на этот раз более осторожней выглянула в окошко.
Почти в ту же секунду, Марк повернул голову, вначале оглянувшись через левое плечо, а потом уже и сам полностью разворачиваясь по направлению своего напряжённого взгляда. И, судя, по его презрительному взору, предназначенному вторгшемуся в его «укромный уголок» гостю, он явно был тому не рад, если не взбешён до белого каления.
Даже Эльвире стоило неимоверных усилий, чтобы удержаться на занятой позиции и не отшатнуться как можно дальше вглубь коридора в паническом испуге.
– Ты так и не сказала, какого хера тебя сюда принесло. Да и как ты вообще узнала, где я сейчас? – его осипший голос соответствовал его перекошенному от сдержанного бешенства лицу.
Он снова говорил по-русски, и Элл поняла, что незнакомка-блондинка, как и все, кто сейчас находился внутри этих стен, принадлежали к русскоязычной диаспоре города. И данный факт имел самое банальнейшее объяснение, не говоря уже о самом районе, в котором располагался фотосалон Зака Фильцмана.