Скорей всего, реакция на произошедшее и на последовавшее оказалась слишком неожиданной, как и провал сознания во времени и в затянувшую в свои липкие сети пульсирующую реальность. Но Элл всё же удалось каким-то неимоверным усилием воли задавить и этот тошнотворный приступ панического страха, и острое желание отыскать в окружающей толпе первого встречного копа. Хотя, не последнюю роль в её выборе сыграла-таки Елизавета Кэрролл, которую девушка увидела у ближайшего поворота, возле соседствующего с фотоателье Фильцмана здания. Из головы Элли враз вылетели все последние мысли по недавно пережитому с одержимым соблазном отправиться прямиком в полицейский участок.
Лиз в это время стояла рядом с шикарным лимузином радикально чёрного цвета, облокотившись изгибом одной руки о верхний край открытой задней дверцы, а другой, как ни в чём не бывало, совершала привычные манипуляции с сенсорным экраном чёрного смартфона.
О Марке Гордоне, фотографе Заке, об их попытке изнасилования и даже о только что выстраданных чувствах ужаса и боли было моментально забыто, будто содрано или смято одним резким рывком чьей-то невидимой длани. В итоге остался лишь один единственный образ – первостепенно значимый, исключительный и самый-самый сверхважный.
Да кто вообще мог предположить, что столь редчайший в жизни шанс мог выпасть в самый худший для Эльвиры Бабич день? Неужели кто-то теперь станет её за это осуждать? Сетовать на то, что она не побежала, как того и требуется, либо в полицию, либо домой, и не спряталась от всего мира, посыпая голову пеплом, а решила воспользоваться совершенно другим путем. Просто взяла и сделала это, прекрасно понимая, что иной возможности у неё уже никогда больше не появится. Даже сейчас он казался слишком хрупким и едва осязаемым, почти иллюзорным, готовым в любую секунду раствориться в воздухе, выскользнув из твоих дрожащих пальчиков незримой нитью дышащей на ладан мечты.
Так что, как бы это ни банально звучало, но – либо сейчас, либо никогда!
И Элли за ней пошла. Вернее, потянулась, почти не соображая, что делает, потому что эта грёбаная нить скрутила её воспалённый рассудок и волю, превратив в подобие глупого ослика, бездумно шагающего за морковкой. Просто шла, ничего конкретного не преследуя и не планируя, будто под воздействием сильнейшего наркотика или гипнотического транса. Приближаясь к блондинке и совершенно при этом не зная, что будет дальше говорить или делать, когда достигнет намеченной цели. Хотя меньше всего в те моменты девушка ожидала возобновившейся атаки из панического страха и беспричинного волнения. Кто бы мог подумать, что девичья робость и до смешного наивная неловкость перед лицом этой женщины сумеют вытеснить практически весь кошмар недавно пережитого потрясения.