— Дело не в этом, — она обреченно покачала головой. — Пока ты отходил, я додумалась созвониться с мамой, и она мне испортила настроение.
— Что-то серьезное? — я подался ближе к ней, умирая от сладко-цветочного аромата. Куда она нанесла духи? Туда, где я ее целовал или на запястья?
— Да нет. Ей не всегда нужен серьезный повод, чтобы испортить настроение.
А когда, после разговора с матерью на кухне, мы с тобой вновь остались наедине, ты светилась, как лампочка. Несмотря на то что тогда мать точно испортила тебе настроение. Причем на очень серьезную тему — тему развода. Либо они утром говорили на еще более серьезную тему, либо и слова про разговор с матерью лживы.
Какая-то сволочь резко оглушила нас гудком. Я и не заметил, что уже загорелся зеленый. Перед переходом не осталось машин, кроме белого джипа, впритык стоящего за нами. И еще одна машина — черный вольво — находилась в соседней полосе, чуть поодаль, и не спешила ехать. Он-то чего стоит? Я напряг зрение и встретился взглядом с водителем. Несмотря на кепку, которую он сразу же надвинул так, что она скрыла пол-лица, он смутно напомнил старого знакомого с придуманной мною кличкой: Рогатый. Разве не этот парень несколько дней назад чиркнул ножом мне по ноге в парке?
Не успел я убедиться в своих выводах, как черный вольво сорвался с места и помчался вперед по проспекту. Мне бы догнать его и задать животрепещущий вопрос, какого хрена он за мной следит. Но с Глебом я заранее договорился о точном времени — будет очень нехорошо, если мы опоздаем, и он уже окажется в ресторане. По моему плану Глеб должен подойти спустя пять-десять минут после того, как войдем мы.
Надеюсь, он не струсил и сделает то, в обмен на что я назвал адрес ресторана.
Водитель белого джипа снова ударил по гудку, выкрикивая ругательства. Зная, как девушки не любят, когда мужчины между собой ругаются на дороге, я оставил маты при себе и нажал на газ.
Не могла об этом не думать, хоть старалась изо всех сил. Еще и мое лицо, видимо, отражало весь спектр переживаемых мною эмоций. Может, стоило сказать Лео, в чем проблема? Но мне так не хотелось портить обед рассказами о своей неполной семье, о горьком детстве. И тем более не хотелось озвучивать утренний разговор с мамой, на повторе проигрываемый в голове. Закопать бы его глубоко в воспоминания и больше никогда не слышать.
— Ваши шампиньоны с чесноком.
Сам шеф-повар вынес наши два блюда. Причем невероятно быстро! Мы буквально минуту назад сели на стулья, обтянутые бордовым бархатом, я только залюбовалась белыми стенами, которые выглядели так, будто их покрыли тонким бежевым кружевом, и вот — сюрприз. Шеф-повар, личной персоной.