Всполошенное сердце быстро погнало по венам кровь, но это не спасло от леденящего страха, который невероятно быстро поднялся по позвоночнику. Мужчина с такой яростью смотрел в мои глаза, будто я у него все деньги украла.
— Я спрашиваю, спала или нет?!
Цепкие пальцы так больно впивались в подбородок, что не потеряй я дар речи от перепуга, все равно не смогла бы ответить.
— Оставь ее, — послышался сбоку еще один незнакомый голос, спокойный и тягучий, словно патока. Мою голову с отвращением откинули. Я мельком заметила, что рядом стоит еще один мужчина в халате, а в комнату вбегают испуганные Разбойник и Грубиян.
Лысый в раздражении принялся мерить комнату шагами. Его коллега с тягучим голосом, которого про себя прозвала Кисель, совершенно спокойно сказал:
— Судя по вашим лицам эту девушку сейчас убить нельзя.
Убить? Сейчас? Я вскинула голову, дрожа от наплыва паники.
— Конечно, нельзя! — гаркнул Разбойник. — Это же приманка.
— Ладно. А когда можно будет?
— Когда можно будет?! — подлетел Лысый к остальным трем мужчинам и принялся широко жестикулировать. — Ее прямо сейчас убить надо! Мы над процедурой передачи уже не одну неделю бьемся! У нас почти получилось!
Грубиян открыл рот, презрительно посмотрев на Лысого:
— Типа у вас закончились пленные ресемиторы для опытов. Расслабься. Отыграет эта приманка и потом отдадим. Будешь делать с ней все, что хочешь.
— Да, закончились! — выпалил в ответ. — Нам она нужна сейчас, а не потом! Последний для опытов только что умер! И посмотрите, куда улетел его дар! — тыкнул в меня пальцем.
— Ну, значит, босс по головке не погладит. Сами виноваты. Убирайтесь. У вас свои дела, у нас свои.
Не верить своим глазам и ушам было невозможно. Вот же они, эти четверо мужчин, стояли рядом, спорили, ругались. Лысый чуть со своей шкуры не выпрыгивал, так хотел доказать Разбойнику и Грубияну, что меня нужно срочно убить из-за какого-то ДАРа. Хотелось заявить, что тут, между прочим, ничего не пролетало. Но что-то сомневаюсь, кто-то услышал бы мой тихий голосок. Да еще и язык прилип к небу, совершенно отказываясь шевелиться. Я уже и так была ни жива ни мертва от шока.
Мужчинам же было совершенно все равно, что этот разговор происходит у меня над головой. Будто я не человек, а подопытная крыса, не понимающая ни слова по-русски.
— Это мы виноваты?! Это вы ей не сказали, что в этом здании запрещено спать!
Грубиян сложил руки на груди. Возвышаясь над другими, он явно собирался до конца отстаивать свою точку зрения. И, как бы плохо я ни относилась к нему и Разбойнику, молилась за то, чтобы выиграли в споре именно они.