Но, к сожалению, никто мои мольбы не слышал. И я была бодрой, как никогда прежде, пусть и мозг отказывался верить всему, что видел и чувствовал.
Я нашла какой-то туалет и спряталась в одной из кабинок, забравшись с ногами на крышку унитаза. Глянула на ладони — сейчас они были обычного, телесного цвета. В зеркало на себя было безумно страшно смотреть — боялась испугаться так же, как и тот второй охранник. Я хоть не убила этих двоих? Или это была не я?
Меня дико колотило, сердце нереально быстро металось в груди. Руки дрожали, я обхватила ими колени, стараясь хоть немного успокоиться, если это вообще возможно в такой ситуации. Совсем скоро меня начнут искать и, если найдут, по головке не погладят. Поэтому у меня оставался один путь — к свободе.
Только это слово всплыло в голове, пугающей силы энергия вновь собралась хлынуть по венам. Я плотно сомкнула веки, умоляя свои желания и эмоции угомониться. Стала стараться медленно глубоко дышать, считать до десяти, массировать кончиками пальцев кожу головы — как еще заставить себя успокоиться и побороть острую потребность разнести стену туалета выкорчеванным унитазом и бежать стремглав к дому, обгоняя машины?
Картины побега так ярко рисовались перед внутренним взором, будто я действительно могла это все сделать. Нет, нет, нет… Это все невозможно. Но как вырваться на свободу? Желательно не прибегая к помощи этой чертовщины, которая в меня вселилась.
Я боялась ее. Смертельно страшно ощущать нечто внутри себя — причем когда это нечто время от времени перенимает управление телом, точно штурвалом корабля.
Так, главное, не паниковать, не нервничать, не злиться, и все будет хорошо. Подождать, пока дрожь перестанет колотить тело и сердце прекратит сотрясать быстрыми мощными ударами грудную клетку, тихонько выбраться из укрытия и мышкой попробовать прошмыгнуть к выходу. Знать бы еще, где он.
Голоса Грубияна и Разбойника, их торопливые тяжелые шаги по коридору заставили меня сжаться, убили все надежды на тихое спасение. Волна страха, поднимаясь по позвоночнику, быстро смешалась с буйными искрами адреналина.
Эти сволочи меня похитили, отобрали вещи. Вкололи какую-то гадость, привязали к стулу и закрыли в подвале! А еще они собирались меня убить как-нибудь потом, когда стану им не нужна, и хотели бросить Лео гнить в соседней камере. Уроды, твари и мерзавцы! Их нужно наказать!
Попытки успокоиться рассыпались прахом. Я ничего не могла поделать со взорвавшейся в сердце бомбой и с хлынувшей по венам огненной кровью. В голове стало пусто, лишь красным знаменем маячили слова: наказать всех гадов и обрести свободу.