Я и не заметила, когда его лицо оказалось настолько близко, что его колючая щека коснулась моей — я не отдернулась лишь потому, что на экране смартфона открылась фотография молодой голубоглазой девушки.
— Узнаешь?
В ней было что-то знакомое, давно забытое. Но я не могла точно сказать, кто она.
— Нет.
— Это твоя мать. Ей здесь двадцать лет. По идее, ты должна была бы сейчас быть похожа на нее. Но ты пошла в отца.
— Моя мать? Этого быть не может. Мы ведь очень похожи! — я попыталась отодвинуться, но Лео не позволил. Его объятье сделалось крепче.
— Вы похожи лишь потому, что она так хочет. Все время делала мелкие пластические операции, чтобы в итоге стать твоей копией, тем самым не дать моему отцу в чем-то сомневаться. Все, чем вы похожи с моим отцом, это цвет глаз и форма носа.
— Если честно, то на выпускной мама предложила мне сделать небольшой подарок — убрать горбинку на носу в одной из ее любимых пластических клиник. В школе меня мало фотографировали, да и с одноклассниками я не очень общалась после выпуска. Так что даже никто особо не заметил перемен.
— Так вот, — Лео положил смартфон на приборную панель и повернулся лицом ко мне. — Я веду к тому, что мой отец действительно считает, будто ты его дочь. Но это, как видишь, не так. Кроме видимых доказательств, таких как отсутствие внешней схожести, я слышал и другие. Расскажу о них подробнее позже, а сейчас лишь дам свой вывод: скорее всего, твоя мать с целью обмана моего отца забеременела от кого-то другого, кареглазого шатена, потом подделала тест ДНК и все двадцать лет просто выкачивала деньги.
Она могла. Я даже не испытала удивление, только горечь. Одно дело догадываться о том, что тебя растили лишь для материальной выгоды, и другое — услышать этому подтверждение. Наверное, она даже никогда не любила меня. И слова Глеба, сказанные вчера в ресторане, теперь выглядели правдой — жестокой правдой.
Не хочу больше никогда ее видеть. С этого момента у меня нет матери, как и не было отца.
— Кажется, догадываюсь теперь, почему она так желала выпроводить меня из дому и сплавила в руки Глеба. Сначала мне казалось, что дело лишь в том, что она ревнует своих ухажеров ко мне, которые довольно часто на меня заглядывались. Теперь всплыло в памяти другое: после окончания школы я плотно занялась фотографией, заработала немного денег и поделилась с мамой желанием нанять сыщика, который найдет моего отца. Тогда мама закатила громкий скандал. И я подумала, что лучше сделаю это втихаря, ведь она наверняка всего лишь не хочет бередить старые раны. А мне хотелось найти отца. Хотя бы просто увидеть его. Возможно, он даже не знал, что я есть у него. — Я вздохнула, стараясь прогнать старую, гнетущую боль, и почувствовала, как Лео ободряюще погладил меня по плечу. Он не перебивал, внимательно слушал, не сводя с меня глаз. — В итоге я все-таки наняла сыщика. Он начал расследование, но потом я встретила Глеба и как-то все завертелось-закрутилось. Я временно отказалась от расследования, потому что хотела потратить деньги на другое — на салон красоты, новое белье, одежду, чтобы выглядеть в глазах Глеба все лучше и лучше… — Навернулись слезы. Сколько времени пройдет, пока исчезнет обида и я смогу рассказывать об этом периоде жизни лишь с легкой грустинкой в глазах? Не знаю. Явно это произойдет нескоро.