Член сразу стал еще тверже в моей дрожащей руке. Почему-то я нервничала, хоть и все спланировала. Вдруг действительно изучение теории без практики прошло безрезультатно?
Уже отступать поздно. Так что я приступила к делу. Провела языком по головке — и член еще больше напрягся. Мне понравилась эта реакция на одно нежное движение. Прикоснулась губами и, стараясь прятать зубы, вобрала его немного в себя. Сверху послышался судорожный вдох — низкий и возбуждающий. Я чуть-чуть отстранилась и провела языком вдоль ствола, придерживая его раскрытой ладонью. Принялась играючи облизывать, как самое вкусное мороженое. А когда почувствовала, что во рту достаточно слюны, вобрала его в себя глубже, вытягивая язык и прикрывая свои зубки. Сначала прямо, а потом немного поворачивала голову то влево, то вправо. Помогала себе руками, ставшими влажными от слюны.
— Черт, как же классно… — прозвучало сверху в перерыве между тяжелым дыханием и еле слышными стонами. — Попробуй делать чуть быстрее.
Вместо того чтобы его послушаться, я продолжала нежные ласки, пока внезапно не отстранилась и не выровнялась:
— Почему ты остановилась?
— Знаешь, — сказала, потупившись и прижав руки к щекам. — Я ведь действительно ни на чем не практиковалась, и, видимо, из-за этого начала болеть челюсть. Он у тебя слишком большой. Может, со временем я привыкну, но сегодня… никак. Ой, как же болит…
— Постарайся еще немножко, я уже вот-вот кончу.
Покачала головой, продолжая держаться за челюсть.
— Даже говорить больно… Наверно, сначала натренируюсь на баклажанах, а потом уже буду делать тебе.
— А ну посмотри мне в глаза. — Дернул за запястье. Но я смотрела куда угодно, но не на него. У этого человека поразительная способность чувствовать ложь. А мои глаза никогда не лгут. Не скажу, что совсем наврала, челюсть все-таки немного болела, но не критично. — Черт, извини, — вдруг сказал. — На баклажанах не надо тренироваться, просто впредь, пока не привыкнешь, будем делать это дома.
Отпустил мою руку, и, когда метнула взгляд в его сторону, он уже застегнулся. Я почувствовала себя как-то неловко за дурацкую шалость. А с другой стороны, была рада, что ему нравилось. Значит, чтение теории прошло не зря. Думаю, я даже решусь как-нибудь дома постараться довести дело до конца. Но сегодня — фигушки!
Пока мы сидели в машине до конца смены, Лео больше не заводил разговор на эту тему. Я даже расслабилась. Но, похоже, он просто усыплял бдительность. Ведь как только вернулись поздно вечером домой, сняли верхнюю одежду, он припечатал меня к стенке.