— Она вышла замуж, — произнесла я надломленным голосом, беря в руки фото. Август тихо подошел сзади и переклонился через мое плечо.
— Она твоя близняшка?!
Я кивнула в ответ, а потом добавила:
— С того времени, как у меня стали появляться деньги, я постоянно красила волосы, чтобы нас не путали. А под той стеной, — указала я направо, — стояла деревянная тумбочка с нашей фотографией, где нам по десять лет. Мы были как две капли воды…
Внезапно я поняла, что в доме все совершенно другое. Нет старой мебели, моих вещей. Нет моих вещей? Она их выбросила?
Поставив как попало фотографию, я побежала в спальню. Касаясь высоким изголовьем стены, в ней стояла огромная двухспальная кровать. Рядом — шкаф. Я подбежала к нему и распахнула дверцы. Вся одежда новая, аккуратно сложена, внизу коробки с обувью.
Она выбросила все мои вещи. Все.
Я обернулась — стол с ноутбуком. Подбежала к нему и стала выдвигать одну за другой полки.
— Ничего не осталось. Абсолютно. Никаких признаков, что я здесь когда-то жила! Я ведь ей обещала, что вернусь!
Последнюю полку я вытащила полностью и швырнула на пол. Какие-то журналы, безделушки, косметика — все разлетелось по паркету. Август схватил меня за плечи и поднял в воздух, остановив от растаптывания всего этого хлама.
— Отпусти, отпусти! — орала я, вырывалась, молотила ногами.
— Успокойся! — гаркнул он, сильнее стискивая меня. Я безвольно повисла в воздухе, тихо всхлипывая. Бардак на полу расплывался за пеленой слез.
Только Август поставил меня на пол, я развернулась и прижалась к нему, сцепив руки за его спиной.
Прошло совсем не много времени, как я отвлеклась от плача на другое: на то, как приятно обнимать крепкое тело, одетое в мягкий свитер. А когда Август стал неторопливо, успокаивающе поглаживать меня по голове, у меня чуть земля из-под ног не ушла.
— Спасибо. Больше не хочется плакать, — сказала я, поднимая голову. — Твоя аура, господин Инспектор, невероятным образом на меня влияет. Одновременно исцеляет… и убивает.
Вытянувшись на носочках, я положила свою ладошку ему на затылок и прикоснулась к губам: легко, нежно, мимолетно, как бабочка крылышками. Моя рука скользнула на плечо, пальцы прошлись по еле заметному шву на свитере. Под мягкой оболочкой мышцы твердые, словно камень. Август напрягся, сдерживает себя, верно. Ведь Инспектору нельзя вступать в интимную связь со своей мишенью.
— Когда нельзя, хочется еще больше, ведь так? — спросила я, взглянув в его глаза, в которых ярко вспыхивали огоньки.
— Кто сказал, что нельзя? — ухмыльнулся Август. — Сбегать от Инспектора — нельзя. Угрожать пистолетом Инспектору — нельзя. Пытаться обхитрить Инспектора — нельзя. — Август склонился ко мне и произнес следующие слова шепотом на ухо: — А мне можно все.