— Господи, что произошло, кто вас так избил, где Софи? - спросила, полным тревоги голосом, переживает за дочку, за мою дочку. При этом помогая мне снять грязную одежду.
— Она дома, с ней все в порядке, - прохрипел я, и закашлял, говорить было трудновато, ребра нещадно болели, при каждом вздохе.
—А, с вами то что, где вас так красиво приняли? - опять спросила она.
— Муж, вернулся из командировки, точнее не уехал,- хрипло засмеялся и снова закашлялся, прижал руку к рёбрам. Я знаю, о чем она сейчас думает, у нее на лице все написано, и если она меня сейчас выгонит, я ее прекрасно пойму. Все же я повел себя как кретин, она ведь на самом деле, просто присмотрела за Софи, и всего лишь проявила заботу. То, что моя дочь ей не безразлична это очевидно, но врядли она нацелена на мою персону, меня она ненавидит, и это очевидно. Почему то, осознание этого неприятно кольнуло внутри. Но вопреки моим ожиданиям, она меня не прогнала, а помогла дойти до гостиной, где уложила на диван.
— Сейчас, схожу за аптечкой,- сказала и куда-то ушла, но вернулась довольно быстро.
Она аккуратно, очевидно боясь причинить мне боль, повытирала, мое лицо, стирая кровь. Обработала раны, осторожно и нежно ощупав нос, очевидно чтобы проверить, не сломан ли он. От ее прикосновений, что-то внутри стало отзываться теплом. Мне нравились ее касания, и я поймал себя на мысли, что не хочу, чтобы она не останавливалась. Когда она начала расстегивать рубашку, я немного напрягся.
— Что ты делаешь,- прохрипел в очередной раз, но на этот раз голос охрип от возбуждения, которое тут же меня прошибло. Вот чёрт, да я хочу ее, какого лешего вообще.
— Господи, не переживайте насиловать вас не буду, не люблю хамов знаете ли. Ребра ваши осмотреть хочу, что ещё я могу делать,- расправив рубашку, нежно ощупала ребра, а мне стольких трудов стоило не выдавать своего желания. Ее нежные пальчики, так ласково бегали по коже, пока она наносила мне какую-то мазь, что я чуть не схватил ее, и не повалил на диван, несмотря на всю боль. Но она уже встала и опять ушла, вернувшись с чашкой воды и какой-то таблеткой, очевидно, обезболивающее.
Когда она стала снимать мои штаны, я закрыл глаза и стиснул зубы, настолько сильным было мое желание. Но она все это делала, так спокойно и безразлично, что я держался. Но открыв глаза и увидев, как она меня осматривает, чуть не зарычал, не играй с огнём девочка. Она покраснела, и дыхание ее участилось, а всему виной то, что она увидела мой член, в полной боевой готовности. Она быстро расправила плед и кинула на меня накрывая, и убежала на кухню.