На лице одной из них я заметил синяк, почти профессионально скрытый косметикой.
"Что-то неладное творится в этом месте. Неужели Алмер постарался? Да нет. Дед хоть и диктатор, но справедливый."
Как только я оказался во дворе, меня тут же подхватили господа Вознесенские.
— Игорек, — по привычке произнес я, но тут же поправился. — Игорь Васильевич, Любовь Андреевна, — поклонился я. — Не ожидал вас здесь увидеть.
— Здравствуй, сосед, или, может, не сосед, — недовольно произнесла теть Люба. — Ты куда переехал, я тебя на борщ позвать хотела, а тебя дома нет. Нехорошо, господин Велс.
— Извините, что без предупреждения. Обстоятельства… — отмазался я.
"Действительно, стоило предупредить людей. Все-таки почти родные." — подумал я и сразу сменил тему. А то обиженная моська госпожи Вознесенской меня напрягала. — Я думал, что тут только молодежь собрали. Не в обиду, Любовь Андреевна. Вы тут любой малолетке фору дадите. Все же, что вы тут делаете?
Женщина довольно улыбнулась, но эмоции говорили об оставшейся обиде.
— Твой отец пригласил нас, — ответил Игорек, глаза которого уже плавали в хмельном празднике.
— Игорь Васильевич, вижу, что вам тут все нравится.
— А то! — мужчина поднял стакан, а затем залпом осушил его.
— Игорь, — фыркнула госпожа Вознесенская, — мы не дома, а на серьезном мероприятии. Веди себя прилично. Иначе… — загадочно добавила женщина.
Слова были простыми, но какой эффект они произвели. Игорек перестал горбиться и встал почти на ровне со мной, его спина и плечи словно стали шире, а мускулистая грудь брутально выпячивалась вперед. Самое страшное — это трезвые глаза. Как можно протрезветь за такой короткий промежуток времени. Даже запах пропал. Вот это настоящие чудеса, а не какая-то там… магия.
— Прошу меня простить, господин Велс, — басистым, внушающим доверие голосом произнес Игорек. — Позвольте нам с супругой откланяться. Хотелось бы поприветствовать знакомых.
Я даже ответить не успел, как за мгновение превратившийся в аристократа выпивоха подхватил свою жену и направился вальяжно расхаживать по внутреннему дворику, приветствуя золотую молодежь.
"А что я могу сказать… Красиво делает."
Когда семья Вознесенских скрылась в толпе людей, я заметил на себе странные взгляды. Молодежь о чем-то шепталась и поглядывала на меня. Понять в чем причина не удалось. Даже эмоции не подсказывали.
Заприметив друзей, сбившихся в кучу, я направился в их сторону. Среди них было еще несколько незнакомцев, но, что странно, я не видел Рину. Мне, конечно, плевать на нее, но то, что Кенши сейчас без нее, говорит о чем-то нехорошем.