— Как мы тебе сын? — спросил Николай молодого человека.
— Мама, папа, неужели это вы? Какие же вы прекрасные!
Их двадцатилетний сын Саша, стоял рядом с ними и восхищенно смотрел на родителей получивших тела андроидов. С удивлением приблизился к ним, осторожно провёл рукой по гладкому плечу отца, словно старался через прикосновение ощутить знакомое, родное тепло и немного замешкавшись, неуверенно обнял мать.
— Как же мне хочется, так же как и вы, поскорее состарится, чтобы избавиться от своего биологического тела, — грустно улыбаясь, промолвил он.
— Нет, сынок, тебе ещё придётся побыть молодым, — Валентина погладила его по голове бионический рукой, чувствуя его тепло совсем по-другому, никак раньше, и продолжила, — это конечно трудно. Но необходимо. С этим придётся смириться, наберись опыта, развивай своё сознание, интеллект, женись, и роди своих детей.
— А потом, когда придёт твоё время, ты так же возьмёшь за руку свою жену, как я взял за руку твою мать, и вы придёте сюда, чтобы обновиться, обрести новую жизнь. Бесконечную.
Саша улыбнулся, пожал плечами и со вздохом сказал:
— А что же мне ещё остаётся? Ещё долгих тридцать буду жить молодым и ждать когда наконец-то состарюсь….
Перед ним стояли два великолепных андроида. Это его родители, поднявшиеся на самую высокую ступень эволюционного развития — они обрели бесконечную жизнь. Они не принадлежали больше ему, больше не существовало биологической связи делающих их ближе. Теперь их сознание стало инструментом меняющим Вселенную. Он немного грустил, от того что больше никогда не увидит их, дорогие ему лица, не услышит голос матери, не ощутит твердую руку отца, но чувство восхищения переполняло его. Он с трепетом смотрел в след уходящим от него родителям, которые еще по старой привычке присущей биологическим существам, шли, держась за руки.
Через сорок дней Николай и Валентина легли в спаренную капсулу, расположенную в пассажирском отсеке космического корабля. Они прижали затылки до щелчка, который говорил о том, что тела зафиксированы и готовы к полету.
Он, повинуясь странному рефлексу, от которого еще не успел отвыкнуть, взял её за руку сказал:
— Через восемьсот лет мы будем в созвездии Телескоп. Но мне не хочется все это время провести в состоянии гибернации, через двести лет я приглашаю тебя на свидание. Думаю, стоит прогуляться по космическому кораблю. Может даже выйти наружу и посидеть под открытым космосом и настоящими звёздами.
— Хорошо, мой романтик, тогда ты первый активируешься. Активируй меня, и я ваша, — улыбаясь, согласилась она, и, помолчав, добавила, — Я до сих пор не могу привыкнуть к тому, что у нас теперь бесконечно много времени. Даже тысяча лет просто теперь одно мгновение, скользящее в пространстве.