— Не смей! Не подходи к нему! Могут подумать, что ты…
— Надо помочь! — Михаил решительно отстранил ее. — Позвони в милицию. — Он подошел к Малышеву, нагнулся, приподнял его.
Поздно! Слишком поздно…
Михаил вернулся, толкнул незапертую дверь. Люба еще стояла у телефона.
— Позвонила?
— Да.
— Я ухожу, Люба. Не бойся, никому не скажу что был у тебя. Прощай.
Он быстро спустился с крыльца.
* * *
Через несколько минут к месту происшествия прибыла машина с оперативной группой. Все так же навзничь лежал на земле Алексей Малышев.
— Умер, — констатировал судебномедицинский эксперт.
— Как вы считаете, сколько человек на него напали? — спросил эксперта лейтенант милиции Лазарев.
— Судя по расположению ран, один. Бил, по-видимому, кастетом. Более точно сумею сказать позднее.
Дождь, начавшийся с вечера, лил не переставая. Он смыл следы на дороге и прилегающих к ней тропинках. Только на крыльце, под навесом дома, откуда звонили в милицию, ясно видны были отпечатки мужских ботинок. Собака рванула поводок, пробежала несколько метров и заметалась.
— Ничего не выйдет, — сказал собаковод. — По такой погоде даже мой Буран не найдет следов.
Эксперт научно-технического отдела сфотографировал положение тела, отпечатки ботинок на крыльце. Лейтенант Лазарев осмотрел убитого. Заметил у него на рукаве волосок, положил в пробирку. Волосок был темный и резко отличался от русых волос Малышева.
— Не густо, — пробормотал оперуполномоченный Верезов. — Пока совсем не густо.
Но когда тело Малышева приподняли, Верезов увидел под его плечом маленькую записную книжку. На первой странице было выведено: «Михаил Набоков». Видимо, имя и фамилия владельца книжки. Дальше тем же почерком записаны адреса и номера телефонов.
— Вот это находка! — обрадовался Лазарев.
* * *
Лейтенанту Лазареву крупных дел вести еще не случалось, хотя он с юношеским пылом и задором считал, что способен раскрыть любое преступление. А тут даже и раскрывать нечего! Просто ему здорово повезло. Еще бы! Такую улику, как записная книжка, не часто находишь на месте преступления. И не только записная книжка. Есть кое-что посерьезнее. Поэтому, когда Михаила Набокова второй раз привели на допрос, Лазарев с презрительной усмешкой взглянул на него: попался с поличным, голубчик, не отвертишься.
— Так вы продолжаете утверждать, что в ту ночь между двенадцатью и часом были дома?
— Да.
— Соседи показали, что вы пришли домой после часа.
— В это время я уже давно спал.
— Значит, честные люди врут, а преступник…
— Я не преступник!
Лазарев положил на стол записную книжку: