— Где же ты был вчера? — повторил Ракитин.
— Со мной произошла глупейшая история! Не хотел волновать маму, поэтому не рассказал… Я уже подходил к остановке троллейбуса, когда из подъезда на мостовую выбежал какой-то малыш. И вдруг — такси. Я бросился между ними. Малыша успел оттолкнуть, а меня машина сбила с ног…
— И ты молчал?! Боренька! Как же так? А если у тебя будет сотрясение мозга? Ты запомнил номер машины?
— Подожди, Варя, — остановил ее Константин Борисович. — Ты видишь, Борис цел и невредим… Почему ты сразу не вернулся домой?
— Ах, боже мой, да потому, что его увезли в больницу! — нетерпеливо перебила Варвара Романовна.
— Там и напоили? — насмешливо спросил Ракитин.
— Нет, конечно! — рассмеялся Борис. — Да перестань же волноваться, мама. Ничего страшного не случилось. Просто потерял на несколько минут сознание. Очнулся у родителей того малыша. Отец его — врач. Он меня осмотрел, ощупал и сказал, что я счастливо отделался, но должен часок полежать. А слов каких я наслушался! Герой, спаситель, светлая личность… Другой возомнил бы о себе бог знает что! — Борис врал вдохновенно и весело. Еще не выветрился из головы вчерашний хмель, еще стояло перед глазами прекрасное лицо Марго. — Потом благодарные родители накормили меня ужином. Заставили выпить за спасение малыша…
«Врет!» — хмуро подумал Константин Борисович.
— Ты у меня настоящий герой! — Лицо Варвары Романовны светилось гордостью. — Всегда это знала…
Нелла в восторге захлопала в ладоши:
— Надо же! Один спас Татку, другой малыша… Как в кино!
«Стал бы он хвастаться? — подумала Наташа о Кирилле. — Нет. Не стал бы».
Борис взглянул на Наташу. Какая она простушка по сравнению с Марго! Все же наклонился. Шепнул:
— Ты очень огорчилась вчера?
— Нет, — громко сказала Наташа и неожиданно рассмеялась. — Нисколько не огорчилась!
Сержант милиции Малышев медленно обходил свой участок, сквозь сетку дождя привычно вглядываясь в темноту. Сегодняшнее дежурство проходило спокойно. Но неспокойно у него на душе: вечером Лизу отвезли в родильный дом. Малышев невольно морщится, вспоминая ее бледное, без кровинки, лицо. Милая! Как она мужественно держалась, прощаясь с ним в приемной:
— Не волнуйся, Алеша, — все будет отлично. Утром придешь, тебе скажут: «Поздравляем с сыном, товарищ сержант!».
И хотя все девять месяцев Лизиной беременности Алексей мечтал о сыне, сейчас ему было совершенно безразлично, кем окажется новый человек, который уже родился, или вот-вот должен родиться. Мальчик, девочка, — не все ли равно! Лишь бы Лиза не мучилась больше… А что, если она не выдержит?.. Мысль эта сейчас впервые пришла в голову. Была она такой страшной, что Малышев остановился и вытер проступившие на лбу холодные капли пота.