— У моего друга Джея свой бизнес, я помогаю ему. Сетевая безопасность и все такое.
— Вы хакеры?
— Не совсем. То есть, мы не делаем ничего противозаконного, ну во всяком случае...
Ее полуулыбка говорила мне: давай, парень, выкручивайся, рано или поздно ты выболтаешь все секреты.
— А можно сменить тему? — попросил я.
Она рассмеялась.
Солнце провалилось в уютную серость городка у нас за спиной, окрасив на память океан мягкими ванильными бликами. Поднявшийся ветер пригибал к земле высокую траву. По едва заметной тропинке меж пористых валунов мы вышли на утес, под которым урчали волны, печально ухали и взрывались обрывками белой пены, чтобы с новой силой продолжить штурм.
Лицо и руки сразу стали липкими от мелких соленых брызг. Здесь пахло нагретым за день песком, водорослями и ожиданием скорых и необратимых перемен. Я почувствовал спазм в горле, будто проснулись смутные воспоминания о событиях, никогда не происходивших со мной.
Карла подошла к самому краю и посмотрела вниз. Ветер развивал пряди ее черных волос, выбившихся из прически.
— Тебе нравится здесь?
— Не знаю. Не уверен.
Она кивнула.
— Хочешь уйти?
— Нет.
Я смотрел на волны, и догадывался, чего она ждет. Ей ведь ни к чему обычная чушь, которую рассказывают при встрече малознакомым людям. Ей нужно нечто настоящее, жизненно важное, пусть для меня одного.
— Каждое утро, — сказал я, — перед рассветом, я падаю с высокой скалы в ледяную воду. Пытаюсь выплыть, но не чувствую рук и ног, а мысли путаются от холода и отчаяния. Хочу вернуться и начать все снова, но погружаюсь все глубже, в пучину, которой нет дна. Вижу покрытый раковинами остов корабля и полузасыпанные песком терракотовые амфоры. А когда понимаю, что бороться бесполезно, просыпаюсь от собственного беззвучного крика.
Сейчас Карла покрутит пальцем у виска и пошлёт меня к психиатру. Но она была серьезна.
— Давно это началось?
— Быть может, с рождения. Или лет с четырех, когда я смертельно боялся темноты. А потом привык. Ведь можно привыкнуть ко всему.
— Тебе страшно засыпать?
Никогда не думал об этом. Получается, мои полуночные посиделки за компом не более чем попытка отсрочить неминуемое падение.
— Не знаю.
— Ты видишь во сне место, похожее на это?
— Там скала выше, а море спокойней, и нет травы. А за спиной у меня горные вершины. Вокруг тихо, ни огней, ни гула машин с дороги.
Эти повторяющиеся сны никогда не казались мне странными. Я думал, это происходит со всеми. Как умение угадывать скрытые символы, подтирать задницу или кататься на велосипеде.
— Ты видишь берега Финикии, — сказала она.