— Упал в колодец?
— Не очень достойная смерть. В те годы многие ливанцы раскапывали финикийские захоронения в поисках золотых монет. Из-за войны некому было их остановить, а им нечего было опасаться, кроме древних проклятий и собственного идиотизма.
— Так ты хочешь, чтобы я нашел покойника?
Она перевернула страницу, и мы увидели еще одну заметку:
«Декабрь 1996 года. В результате взрыва, устроенного неизвестными в центре Москвы, погиб гражданин Ливана Камиль Эль-Азрак, временно проживающий в России. По всей видимости, диверсия носит криминальный характер...»
— У него что, как у кошки, девять жизней?
— Не удивлюсь, если больше, — сказала Карла.
К тому времени, когда нам принесли шашлык, я просмотрел содержимое папки три раза. Парень казался неуловимым Джо и воскресающим Фениксом в одном лице. Он был задержан в Берлине при попытке продать поддельные золотые монеты, получил отказ в статусе беженца в аэропорту Торонто, и в 2001 арестован в Хайфе по подозрению в террористической деятельности. В нашем мире невыносимо много информации, но еще больше мусора, догадок и совпадений. Не может быть, чтобы один человек столько всего успел.
Карла выкурила две сигареты, а я доел ее шашлык. Мясо оказалось на редкость сочным, несмотря на сомнительную чистоту рук шеф-повара. Когда я допил колу и начал клевать носом прямо за столом, она высыпала передо мной горсть монет.
— Видишь у двери телефон? Будь хорошим мальчиком и позвони маме.
Ее взгляд говорил, что роль плохого мальчика мне сегодня недоступна.
— Энди, ну кто так поступает?
— Я.
—С тобой опять невозможно разговаривать!
Глядя на Карлу, я подумал невольно, что пусть она и стерва, все же никогда не произносит бессмысленных реплик.
— Никто не хотел тебя арестовывать, — сказала маменька, — полицейские просто пришли поговорить. Знаешь, кстати, что твой друг Джей попал в больницу? Я звонила его матери, я не могу понять, зачем вы ввязываетесь в такие вещи. Чего тебе не хватало дома? Мы же всегда покупали все необходимое, ничего не запрещали... Может, дело именно в этом?
— О чем они спрашивали, мама?
— Где ты был вечером пятнадцатого мая, но я же не знала, что... Я поднялась в комнату, а тебя нет. Ты о родителях подумал? Что нам пришлось пережить за ночь? А где ты там будешь спать, чем питаться? А если ты простудишься?
Карла показала жестом, что пора закругляться.
— Ты должен связаться с нашими родственниками во Франции, погоди, я найду номер...
— Мне пора идти, мама, я позвоню.
— Ты же не можешь...
Могу, мама, я всё могу, еще как. Только не мешало бы поспать.