Следующие два часа ушли на сочинение письма.
«Ты не знаешь, кто я, зато я знаю, кто хочет тебя убить...» — Нет, не годится. Пафосно, фальшиво, сразу полетит в корзину.
«Меня зовут Энди, и я могу угадать ключ от любого шифра. Поэтому...» — а еще я владыка вселенной и повелитель миров. А значит, место мне подле других владык, в закрытом заведении со строгими санитарками.
Кстати, посылать это электронной почтой — безумие, особенно из интернет-кафе. Каждый дурак может перехватить и прочесть. Ауад не поверит, что великий хакер всех времен и народов настолько туп. Можно использовать шифр, но какой? Даже если он захочет прочесть сообщение, неизвестно, сколько времени на это уйдет. Придется оставить дешевые шпионские затеи.
В четыре утра, силясь не клевать носом в кишащую чужими микробами клавиатуру, я решил, что отправлю, как есть. Шанс, что он поверит, в любом случае невелик. А значит, пошло оно лесом!
Я написал три предложения и, не перечитывая, отослал человеку, которого, возможно, уже нет в живых. Почистил историю посещений в браузере и пошел к автомату за очередной дозой химической отравы. Теперь можно расслабиться и порубить виртуальных врагов. Так или иначе, ни на что другое я сейчас не способен.
Пластиковые стаканы закончились, и мне пришлось наблюдать, как струйка коричневого водянистого напитка уходит в поддон. Я вернулся к экрану, поскреб ногтями заросшую щетиной физиономию, зевнул, потянулся, без особого энтузиазма проверил почту. В ящике, выделенное полужирным шрифтом, лежало новое письмо.
Долина Бекáа, Ливан
Апрель 1983
Если бы лет тридцать спустя у рядового роты «бет», второго пехотного батальона израильской дивизии 252, Ярона Царфáти спросили, было ли ему страшно на войне, он фыркнул бы и развел руками. И вовсе не потому, что страшно не было. Просто за всю свою жизнь Царфати так и не научился отвечать на абстрактные вопросы.
Поначалу затея пересечь границу и лично проучить говнюков, которые стреляли по северу страны ракетами, казалась ему забавной. «Мы им покажем», — говорили все вокруг, — «они у нас еще станут шелковыми и сговорчивыми, как элитные проститутки».
На деле оказалось, что война — это совсем не весело, а скорее тупо, бессмысленно и тоскливо. Большую часть времени приходилось сидеть и ждать. Приказа о выступлении либо отступлении, новостей, обеда в запаянной пластиковой коробке, посылки с шоколадками, собранной учащимися средней школы в северном Тель-Авиве. Царфати предпочел бы засаленный номер «Плейбоя» и банку пива, но никто не догадался его спросить.