Но некоторые меры мы, всё же, смогли принять. Например, провели рейд по притонам и предупредили проституток об опасности использования кокаина и морфина. Но это малоэффективно, скорее, для очистки совести. Мало кого сейчас можно испугать пристрастием к наркотикам, когда вокруг можно умереть от пули или голода.
Кроме того, некоторые из проституток, видимо, самые умные или ленивые, добавляют опиаты в водку для опаивания клиентов. У них этот коктейль называется «Малинка».
«А! Так это «клофелинщицы» в двадцать первом веке», — догадался Алекс Керенский. Слышал он о таких случаях от своих друзей ещё в пору студенчества. Действительно, ничто не ново под этим солнцем.
— Балтийский чай, — продолжал Кирпичников, — употребляют не только матросы, но и множество флотских офицеров. «Кокс», «кошка», «марафет» так они их называют. В основном, кокаин поставляется к нам из Германии, через Ригу, Псков и из Финляндии, напрямую через Кронштадт. Но я ещё раз повторяю, у меня нет никакой возможности разобраться с ними. Абсолютно никакой возможности. Мне в Кронштадт хода нет.
— Я вас понял, Аркадий Аркадьевич, я вас понял. Не только у вас нет никакой возможности повлиять на них. Члены Петросовета тоже не могут туда попасть без разрешения. А если и попадают, то только в качестве почётных гостей, а не как руководящие товарищи.
Петросовет, как и Временное правительство, вынужден общаться с жителями Кронштадта только через Кронштадтский совет матросских и рабочих депутатов. Даже я там ещё ни разу не был после свершения революции. И не тороплюсь. А пока, раз у вас всё, то советую вам набираться сил и принимать людей отовсюду, откуда сможете. Например, из числа солдат учебных и тыловых рот, и даже из матросов. Вдруг среди них окажутся сознательные элементы или склонные к сыскной деятельности. Всё может быть.
Керенский пожал плечами, особо не веря в собственные слова.
— Благодарю вас, я так и сделаю, — ответил Кирпичников.
— Так, если больше ни у кого нет вопросов или предложений, подкупающих своей новизной, то, пожалуй, я могу объявить об окончании нашего совещания.
— Есть один вопрос, — обратил на себя внимание Гальперн.
Керенский удивился.
— Да, тогда, пожалуйста, Александр Яковлевич, в чём вопрос?
— Вы упоминали, что собираетесь сохранить железнодорожный отдел жандармского полицейского управления, переименовав его в железнодорожную полицию?
— Да. Я давал такое распоряжение и на днях его подпишу.
— Но большинство чинов из этого отдела до вашего решения собирались отправить на фронт.
— Собирались, — сощурив глаза, подтвердил Керенский, — И что?