Я и правда упомянула некоторую часть наших совместных дебатов в своем последнем отзыве, но только потому, что больше не могла ни о чем думать, кроме Кирилла.
– Что ты хочешь от меня? – Я вздохнула и закрыла глаза, представляя искаженное гневом и страстью лицо Кирилла. Таким я видела его последний раз.
– Мне нравится твоя сговорчивость, девочка. – Он произнес это так спокойно и уверенно, будто и не сомневался в моей капитуляции. Этот его самодовольный тон ужасно раздражал!
– Конечно, при встрече с айсбергом, который уже вторгся в твою жизнь, лучше поскорее постараться прогнуться под него, – продолжил он, – иначе айсберг может пронзить своим льдом излишне упрямую плоть.
От его тихих, но с такой страстью произнесенных слов резкая и болезненная волна возбуждения прокатилась у меня внизу живота.
– Но не беспокойся, малышка.
От его слов всё мое тело охватила дрожь.
– Я не попрошу того, чего ты не сможешь выдержать, обещаю. Я всего лишь предлагаю сходить вместе в театр. Вполне выполнимо, правда? И еще мне нужно, чтобы ты написала для меня небольшой рассказ. Сделай это, и я верну тебе твой маленький блог.
Ну что же, его предложение оказалось не столь ужасным. Во всяком случае, он не заставлял меня спать с ним, и я обрадовалась этому... наверное.
– Хорошо, я согласна, – тихо проговорила я.
– Тогда будь готова завтра вечером. Я пришлю тебе одежду с инструкциями. Сделай всё в точности, как я скажу тебе. – Он понизил голос до интимного шепота. – Хотя ты уже знаешь, что мне нравится, девочка. Веди себя хорошо. До завтра, – произнес он и отключился.
На меня внезапно накатила ужасная усталость. Я легла на кровать и накрылась пледом, ощущая свое полное бессилие. Мой мир рушился, а я пыталась вынести наиболее ценные вещи, пока потолок не обвалился. Я знала, что не смогу держать себя в руках рядом с писателем, но, в конце концов, что плохого может случиться в театре? Там же будет много людей, а в конце я просто уйду. Сбегу под предлогом, что мне нужно в туалет, и вернусь домой. Я заснула неглубоким и тревожным сном.
На следующий день, около девяти утра, ко мне пришел курьер с очередным пакетом. Внутри обнаружилось легкое свободное белое платье из шелка, чуть выше колен, с воздушной и разлетающейся от малейшего движения юбкой. В комплект также входил шелковый шарф, который полагалось обвязать вокруг шеи. Я радовалась, что никто не увидит моих синяков. Мне было велено собрать волосы в хвост на макушке.
В конце записки я увидела последнее пожелание: «Не надевай белье». Что, простите? Он действительно хочет, чтобы я ходила по театру, полному людей, без трусов? Да он просто маньяк! Теперь до меня начали доходить его слова о том, что я сама не захочу, чтобы он увидел во мне женщину. Да, он был прав: быть для него женщиной оказалось сложнее, чем я думала.