"На работу пришёл устраиваться?" - широко улыбнулась тётенька: "Я бы тебе кофе налила, но кончился, падла, надо идти, а когда? Ладно, короче, слушай сюда: всем начинающим платим сотку, плюс ежемесячная премия 30%, если не накосячишь. Давай трудовую, всё, иди трудись".
"Так а что делать то надо?" - спросил оторопевший Вовчик.
"Разберёшься, вали давай, некогда мне. Иди на второй этаж, там увидишь".
Вован спустился на этаж ниже, пошёл вперёд по коридору и вдруг обнаружил знакомую фигуру, опознав её сразу, даже со спины. Она стояла перед открытой дверью, из-за которой доносился гомон и шум. Вовчик подошёл ближе и дёрнул фигуру за рукав: "Олег, ты то здесь как?"
"А, Вован, здорова! Как как, заебался баранку крутить, вставать в шесть, нахуй это нужно, жить-то когда? Здесь зарплата поменьше, да и похуй, всё не заработаешь, я с матушкой посоветовался, она за".
Олег в прошлой жизни был его лучшим другом, главредом одного из автомобильных изданий, а ещё пьяницей и дебоширом, что их в конечном итоге и сблизило. У Олега было лишь одно слабое место - бабы, которых он ласково называл "тёлочками", хотя по мнению Вовчика, в большинстве случаев оные не тянули даже на коров, но как объяснить это другану, уже залившему глаз и готовящемуся к коитусу. У него была куча детей и ряд бывших жён, которым наш донжуан исправно платил алименты. Его интимные истории не радовали разнообразием: секс, женитьба, ребёнок, расставание. Причём инициаторами разрыва всегда были женщины, ну да, муж оказался несколько веселее, чем положено приличиями, а что, сразу это было непонятно?
После того, как издательский дом, где работал Олег закрыли, он некоторое время помаялся, а потом купил себе микроавтобус и занялся грузоперевозками, положив длинный хуй на свой журфаковский диплом из МГУ.
"Смотри чо творится" - воскликнул Олег: "Что это за работа такая, а может так выглядит обеденный перерыв?"
Вован заглянул в комнату, которая была похожа на старый спортзал: дощатый пол, крашеный и перекрашенный многократно, отчего краска ещё стандартной совковой расцветки - коричнево-бордовой, местами сошла слоями, и из под неё выглядывало старое дерево, отполированное многочисленными подошвами. Несколько проходов шло до дальней стены, а остальное пространство оказалось заставлено совершенно разноплановыми кроватями и раскладушками: сталинский ампир, представленный пафосной деревянной кроватью, украшенный резьбой, но слегка облезлый из-за долгой службы, соседствовал с весёленькой раскладушкой из Икеи, чуть дальше стояла железная кровать с панцирной сеткой, на которой лежал несвежий матрас с расплывшейся печатью в углу В/Ч 71298. На матрасе громко храпел явно пьяный прапорщик, а рядом с кроватью валялись, иногда перекатываясь, пустые водочные бутылки и пластиковые сиськи из-под пива.