Владычица в который раз обиженно надула губы. Но ничего поделать она не могла, теперь всё должен был решить её Избранный Паладин, который сидел в темнице вместе со своим петухом. Богиня смахнула изображение в сторону и обратила взор в другую вселенную, где её любимые многомерные фрактальные котики играли клубками звёздных нитей.
Петрович, по своему петушиному обыкновению, ровно в шесть часов утра начал петь, несмотря на то, что в тесной камере не было окон, и солнца он не видел. Биологические часы у него работали безукоризненно, а контролировать свой инстинкт он, по его же словам, не мог, но Лёхе казалось, что петух просто пытается лишний раз вывести его из себя.
— Да заткнись ты, бля! — процедил Герой.
Он так и продолжал сидеть на корточках, прислонившись к холодной каменной стене. Сколько он так просидел — он даже не задумывался, но если петух заорал ровно в шесть, то почти всю ночь.
Вскоре за дверью раздалось железное лязганье, шаги, и в комнатку вошёл вчерашний сержант. Круги под его глазами казались ещё чернее, чем вчера. Следом за сержантом вошёл некий бородатый господин в длинной шубе. Одной рукой, на сгибе локтя, он держал высокую папаху, а другой поддерживал подол, чтобы не подметать шубой здешние полы.
Лёха лениво моргнул. Затем криво ухмыльнулся, глядя, как господин морщит нос, но зажать не может, потому что обе руки заняты. Воняло здесь изрядно, в том числе и от самого Лёхи.
— Ты тут, что ли, герой? — пробасил бородатый без малейшего уважения.
Лёха резко встал. Перед глазами забегали чёрные мушки от чересчур быстрого подъёма, но Лёха устоял на ногах и нагло уставился на бородатого.
— А чё, бля, вопросы есть? — произнёс Избранный.
Сержант извиняющимся взглядом посмотрел на визитёра. Как выразился бы Лёха — глазами срущей собаки. Мол, других героев не завезли, что имеем.
— О, это самый великий Герой из живущих! — снова начал свою шарманку петух, но быстро умолк под тяжёлым взглядом Героя.
— К вождю его надо, — забавно растягивая гласные, произнёс бородатый. — Да только помыть сперва, а то дух от него такой стоит, что аж с ног сбивает.
— Будет сделано, боярин, — немедленно ответил сержант.
— Да поторопитесь, вождь долго ждать не любит, — приказал боярин, развернулся и вышел, всё так же приподнимая шубу над землёй.
Сержант побренчал ключами, выискивая нужный, и, наконец, отворил дверь. Лёха провёл шершавой ладонью по ёжику волос и вышел, Петрович засеменил следом.
— Веди, — приказал Избранный.
Стражник нахмурился, но под шлемом этого не было видно. Ему стало мерзко от того, что какая-то уличная грязь, едва выйдя из камеры, смеет ему приказывать. Впрочем, он давно понял, что этот мир прогнил до основания. И всё же мириться с этим он не собирался. Но и ответить было нечего.