— А чё у вас, баня тут? — спросил Герой, когда они поднялись по лестнице и вышли во двор цитадели.
Крепость встретила их тусклым рассветом, сокрытым за стеной, и холодным утренним воздухом. Многочисленные слуги и дворовый люд сновали туда-сюда по ежедневным заботам, понурые солдаты в островерхих шлемах сменялись в карауле, а тощие куры лениво ковыряли утоптанную землю, привлекая внимание любвеобильного Петровича.
— Обойдёшься, — буркнул сержант. — Кто ж за ради тебя в такую рань баню топить станет? Вон, бочка стоит, из неё умойся.
— Ну, бля, нелюди, — произнёс Лёха себе под нос, сдерживая злобу.
Но к бочке всё-таки прошёл. Остановился, оглянулся на сержанта. Тот равнодушно смотрел в никуда.
Лёха, разумеется, предпочёл бы баньку. Русскую, парилку настоящую, с веником, с полторашкой, а то и двумя, светлого пива, разливного. Баньку он любил. А тут придётся мыться из бочки, да ещё и на виду у всей крепости, на холоде и под надзором сержанта. Паршивее некуда. Но Лёха и сам понимал, что зачуханился. Если бы его на районе в таком виде увидели, то авторитет пусть и не был бы утерян полностью, но вопросы бы возникли точно. Потому что чуханов не любят нигде. Кому охота нюхать чужую вонь? Но Лёха всё-таки считал, что у него чрезвычайные обстоятельства, ведь он попал в мир меча и магии, и вынужден был бомжевать.
Он закатал рукава и опустил руки в бочку. Холод пополз вверх по коже, волосы встали дыбом, Лёха поёжился.
— Чего полощешься?! Целиком мойся, боярин приказал! — прикрикнул сержант.
— Бля, ну ты и гнида, — буркнул Избранный.
Он оглянулся. Бочка пусть и стояла в самом углу возле стены, но просматривалось всё хорошо. Внимания на них никто не обращал, но это пока.
— Ай, бля, пох, — вздохнул Герой и принялся снимать одежду. — Петрович, за шмотками пригляди.
Лёха с великим трудом перекинул одну ногу через край бочки и некоторое время стоял, не в силах пересилить себя и окунуться. Где-то сзади раздались смешки, но он не был уверен, что смеются над ним.
— Эй, мальчик-с-пальчик, долго стоять будешь? — хмыкнул сержант.
— Холодно, бля! — рыкнул Герой.
— Клюнь его в муде, — предложил сержант Петровичу, но верный соратник остался верен и не клюнул.
Со злости Лёха собрался с силами, окунулся, и в то же мгновение выскочил, будто ошпаренный.
— Себя клюнь, краснопёрый, бля, — буркнул он, натягивая грязную мастерку на мокрое тело.
Пора было идти к Ледовласому.