— Так, Петрович, тебе как самому умному здесь, ответственное задание, — произнёс он. — Метнись до соседей, принеси масла. Понял?
— Понял, я же умный, — петух гордо выпятил грудь и убежал по заданию.
Лёха почесал затылок, прикидывая, что из этого можно приготовить съедобного. В этот момент как раз вернулась Фекла с чугунком. Лёха придирчиво осмотрел посудину, даже провёл пальцем по донышку, словно въедливый ревизорро из телевизора. Результат его устроил.
— Хули вылупилась, ложки бери, ножи, поварёшки, и бегом обратно, тоже перемывать, — приказал Герой.
Баба что-то недовольно пробурчала, но спорить не осмелилась.
Лёха поставил чугунок на стол, потом взвесил в руке мешочек с перловкой.
— Суп-рататуй… Вокруг вода, а в центре…
— Лёха! — перебил его влетевший в избу Петрович. — Я масло принёс!
— Красава, бля, — Лёха не поскупился на похвалу. — Вон там положь. Теперь беги, сальца замути где-нибудь, а то придётся тебя самого на тушняк пустить.
Чугунок наполовину заполнился крупой, затем Лёха долил чистой воды. Открыл печку, кочергой поворошил угольки. Жар они всё ещё давали. Ловко, будто всю жизнь он только и орудовал ухватом, Лёха отправил полный чугунок томиться в жаркой утробе русской печи.
— Так, бля. Ложка, — сказал он. — Где эта чувырла?
Охрютка и Липатка до сих пор тёрли и скребли, и благодаря их стараниям избушка даже начала преображаться. Филонить в присутствии Героя они боялись, поэтому работали на совесть.
Снова вернулась Фекла, снова с недовольным видом. Протянула отмытые ложки Паладину, но почти все он забраковал. Взял только одну, самую чистую, замахнулся шутя.
— В лоб получишь, бля. Иди перемывай, чушка. Нет, стой, сковородку ещё возьми, — он снял закопчённую сковороду с крючка.
Из печки потянуло ароматом перловой каши, Лёха заглянул в печь, помешал кашу свежевымытой ложкой, посолил, добавил масло, повернул чугунок другой стороной. Избранник Богини вдруг улыбнулся, снова вспоминая родной стройбат. О нём сегодня напоминало многое.
Вернулся Петрович, сжимая в клюве небольшой свёрток.
— Ну ты орёл, бля! — восхитился Герой, извлекая на свет кусок копчёного сала. — Шкварочек нажарю, бля… Сходи до ручья теперь, шлёндру эту замотивируй. Разрешаю бить.
— Будет сделано! — пропел петух.
Вскоре он буквально загнал несчастную Феклу в избу. На этот раз ложки и ножи оказались вымыты как надо.
— Она там с другими бабами языки чесала! — заложил её Петрович.
— Баба, хули с неё взять, — рассудил Герой. — Ты отдыхай, заслужил. А ты давай мужикам помоги, тут ещё чистить и чистить.
Но Фекла встала, сложила руки на груди и гневно зыркнула на Лёху.