Здоровый и с детства ничем не болевший герцог, который привык к северным лютым морозам, разве мог простыть в не самую суровую столичную зиму? Для него такая зима сродни отдыху под ласковым южным солнышком. И злоумышленники хотят, чтобы я поверила, будто не просто закаленного мужчину, а еще и сильного ледяного мага вот так внезапно свалила лихорадка? Да ни за какие деньги не поверю в такую чушь.
Медленно и осторожно я поднялась с кровати и обошла постель по кругу. Слышала, как Бореальд едва уловимо стонет от переполняющего его жара и боли. Видеть своего обычно сильного и уверенного мужа таким страдающим и беспомощным мне было страшно и непривычно до дрожи в коленях.
Не придумав ничего лучше, кроме как рвануть за придворным лекарем, в одних тапочках и шелковой сорочке я помчалась через весь спящий императорский дворец, который утопал в ночной тишине, по коридорам, где раскрытые двери пустующих помещений сверкали темными провалами. Если бы меня кто-то увидел, решил бы, что я окончательно тронулась своей темноволосой головушкой. Правда, в любом случае, у меня была заготовлена фраза про привыкшую к особым традициям южанку. Половину вопросов она точно снимет, а может быть, и все сразу.
Врач, ожидаемо, нашелся в собственной постели, и, покраснев до кончиков волос при взгляде на мой растрепанный вид, он попросил меня выйти за дверь. А вот не тут-то было. Вы когда-нибудь видели переживающую женщину? А императрицу? Вот именно, любая такая на своем пути вас в землю закатает. А у меня там, между прочим, в спальне муж умирал в горячке, потому имелись вдвойне веские причины для столь далекого от правил придворного этикета внешнего вида.
Услышав нерадостные вести, лекарь тоже мгновенно позабыл и о моем одеянии, и о своем, и вообще о том, что сейчас ночь. В обратную сторону мы бежали уже вдвоем. Не вполне прилично одетая я и врач, завернутый в байковый халат. Картина маслом была еще та, если кто со стороны из придворных нас увидел бы, мог в обморок грохнуться от разрыва шаблонов.
В комнату мы вбежали с опаской, но не сбавляя скорости. Меня уже саму начинало слегка потряхивать от переживаний за жизнь мужа и его благополучие. И полугода не прошло, как Николаса убили, а тут теперь еще и Бореальд в непонятном состоянии.
Я сама была на грани глубокого обморока, но стоически держалась. Если сейчас мой муж не переживет эту ночь, да еще и слухи о моем монаршем происхождении подтвердятся, то завтра с рассветом мне придется сбегать. Не знаю, куда, но мой ребенок – последний законный наследник престола. За свою дочку я душу продам, но спасу ее. И никто во всем мире не сможет мне в этом помешать.