– Нюся сказала, что утром к тебе приходил молодой человек. И судя по букету, – она кивнула на вазу с цветами, – сей факт не скрывается. – Это был твой вчерашний кавалер? Похоже, у парня серьёзные намерения на твой счёт.
Ох, уж эта Нюся, кто её только за язык тянул!
– Мама, о каких намерениях ты говоришь? Мои намерения – отучиться пять лет в университете, – Ольга с силой захлопнула книгу.
– Прекрасно, я запомню эти слова, – Анна Евгеньевна с достоинством удалилась, бросив на прощанье строгий взгляд на дочь.
Прекрасно – любимое слово её строгой родительницы. И как же надоело Ольге это пластмассовое слово! Не в первый раз девушка задумалась, почему не складываются у неё отношения с матерью. Может, потому, что Ольга не приемлет её непробиваемое равнодушие, холодность, отсутствие живых эмоций. Конечно, любая эмоция на лице – это будущая морщинка, а лицо мать бережёт, как фарфоровую вазу эпохи Мин. В фарфоре, благодаря матери, девушка немного разбирается. Уже года три Анна Евгеньевна собирает фарфоровые фигурки, не антикварные китайские, конечно, а кузнецовский фарфор. Балерины, пастушки, цветочницы и крестьянки тонкой, ручной работы, с богатым спектром цветов – их в доме целая витрина.
Взгляд упал на лежащую рядом книгу. Эх, она точно претендент на трояк за сочинение. Ну, где там, мой трудный Толстой?
«Наташа шла в своем лиловом шёлковом с чёрными кружевами платье так, как умеют ходить женщины, – тем спокойнее и величавее, чем больнее и стыднее у ней было на душе. Она знала и не ошибалась, что она хороша».
«А я? – подумала девушка, – хороша ли я? Есть ли во мне хоть капля красоты Наташи Ростовой?»
Ольга вскочила, подбежала к зеркалу. Да, глаза ей выразительные достались, материны. Синие, с длинными ресницами, не нуждающимися в туши; отец как-то сказал, что это омуты с чертями, а не глаза. Скулы высокие, с губами всё в полном порядке. Но вот нос? Ольга покрутила головой. Нос определённо мог бы быть и поменьше. Ну, да ладно, она не испортит себе жизнь переживаниями о слишком выдающемся носе.
Девушка провела рукой по груди, расстегнула несколько пуговок на халате. Открывшаяся картина не вызывала неприятных чувств, напротив, нежные, задорно торчащие грудки, уже не помещавшиеся в недавно купленный лифчик, очень даже ничего выглядят. Она протянула руку. Здесь и вот здесь, в этом особенном, потайном месте побывали руки Анвара. И его теплые губы, она помнит их горячие прикосновения. Застегивая халат, Ольга глубоко и прерывисто вздохнула. Какое счастье, сегодня они увидятся вновь. О, небо, дай ей сил и терпения дожить до этой долгожданной, волнующей кровь встречи.